Фрэнк посмотрел на Уинтера и увидел, что по его щекам текут слезы. Бедняга лишился не просто шефа, в которого верил всей душой, а близкого человека.

Фрэнк подошел к окну.

— Вам лучше вернуться в контору, Уинтер, — нарушил он гнетущую тишину. — Я дождусь жены и сообщу ей обо всем, а потом позвоню вам. Как вы думаете, его привезут сюда?

— Не знаю, господин Суинтон, — высморкавшись, ответил Уинтер.

— Пока не говорите ничего слугам, — попросил Фрэнк. — Я бы хотел, чтобы госпожа Суинтон первая узнала обо всем.

— Конечно, сэр, — пробормотал Уинтер.

Отвернувшись от окна, Фрэнк протянул Уинтеру руку.

— Я очень сожалею, — сказал он. — И сочувствую вам. Я знаю, как вы любили покойного.

Подступившие рыдания помешали Уинтеру ответить. Он лишь кивнул и поспешил прочь из библиотеки.

Фрэнк стоял неподвижно, обдумывая дальнейшие действия. Позвонить ли Эдит в модный магазин или дождаться ее возвращения? Он посмотрел на часы. Только четверть четвертого. Сорок пять минут назад сэр Альфред был жив, а теперь…

Он огляделся по сторонам. Итак, все это заложено. Внезапно он расхохотался. Забавная ситуация! Он женился ради денег — ради огромного состояния, которое казалось ему неуязвимым. И вот это состояние исчезло словно по мановению волшебной палочки.

Фрэнк понимал: Уинтер, единственный человек на свете, досконально знавший все дела сэра Альфреда, не преувеличивал, когда утверждал, что его патрон вложил в прииски все деньги. Таким образом, все возвращалось на круги своя. Фрэнк опять оказался там, откуда начинал. Ему суждено снова дрожать над каждым пенсом, все его существование будет подчинено необходимости добывать деньги… И не только для себя — вдруг сообразил он. Подле него всегда будет Эдит.

Его взгляд случайно упал на газету.

Почему-то Фрэнку показалось, что эти слова обращены именно к нему. Канада — страна безграничных возможностей! Он подошел к столу, за которым впервые, четыре месяца назад, увидел Хельгу, и, выдвинув верхний левый ящик, достал из маленькой коробочки ключ. Затем он повернулся к стене и нажал на скрытую пружину. Одна из панелей отодвинулась — за ней был сейф. Фрэнк открыл его и уставился на его содержимое.

Перед ним лежали драгоценности леди Стин, которые в один прекрасный день должна была унаследовать Эдит, и деньги — сэр Альфред предпочитал иметь определенную сумму наличными на тот случай, если деньги понадобятся срочно, а банки будут закрыты.

В коробке Фрэнк насчитал девяносто фунтов золотом и немного серебра. Несколько минут он смотрел на монеты, прежде чем собрал их и ссыпал в карман. Из-под коробки он вытащил банкноты — всего двадцать два фунта — и тоже сунул их в карман. Только после этого он спросил себя, что он собирается делать дальше.

Его взгляд устремился на футляры с драгоценностями. Нет, они принадлежат Эдит. Прикинув, он решил, что они стоят примерно пятнадцать — двадцать тысяч фунтов. Сэр Альфред всегда был щедр к своей больной жене.

Кроме драгоценностей от матери Эдит унаследовала годовой доход в триста пятьдесят фунтов. Иногда она потешалась над этой суммой, заявляя, что ее едва хватит ей на чулки.

С тремястами пятьюдесятью фунтами в год и деньгами, вырученными от продажи драгоценностей, голод Эдит не грозит.

Фрэнк запер сейф и положил ключ на место, затем сел за стол и написал жене коротенькую записку, которую вложил в конверт. Часы пробили половину четвертого.

Он открыл дверь в коридор, огляделся по сторонам и поспешил вверх по лестнице. Оказавшись в спальне, он собрал запонки, золотые портсигары и прочие дорогие безделушки, подаренные ему Эдит за время супружества. Потом после непродолжительного колебания он достал большую сумку и быстро упаковал вещи.

Часы пробили четыре раза. Поспешно сунув в сумку последние мелочи, Фрэнк вынул из шкафа пальто и, крадучись, вышел на лестничную площадку. Он перегнулся через перила и посмотрел вниз. Там никого не было, и он спустился на первый этаж. Оставив конверт с запиской для Эдит на ломберном столике, он вышел на улицу.

Некоторое время Фрэнк двигался вдоль проезжей части, прежде чем заметил такси.

— На Юстон-стейшн, — велел он водителю, — и побыстрее.

Шуршание накрахмаленного передника радовало слух, приятный аромат щекотал ноздри. Открыв глаза, Фрэнк увидел сестру милосердия, которая заботливо поправляла весенние цветы на тумбочке у кровати.

— Это мне? — спросил он.

— Вам, — ответила сестра. — Я привезла их сегодня утром из дома — я живу за городом.