Будущее представлялось Фрэнку длинной серой дорогой, по которой он будет одиноко шагать долгие годы, без Хельги, не ведая ни счастья, ни радости. Отмахнувшись от этой печальной картины, он стал представлять, как распоряжается деньгами, как посещает великосветские приемы, проводит время в клубах, покупает лошадей и машины. Но это не помогло Фрэнку, одна мысль о том, что Эдит будет постоянно находиться рядом, отравляла все его существование.

Что же представляет собой эта девочка, на которой он собирается жениться, спросил себя Фрэнк. Он почти не знал ее. Она настолько мало интересовала его, что он не уделял особого внимания их беседам и поэтому не мог даже вспомнить, каковы ее симпатии и антипатии.

Ему на память пришли слова Хельги:

«Эдит странный человек. Если она что-то вобьет себе в голову, то никто уже не сможет переубедить ее. Она очень привязана ко мне. Я искренне пыталась понять ее, но, боюсь, у меня так ничего и не вышло».

Фрэнк сообразил, что запомнил эти слова вовсе не потому, что ему был интересен характер Эдит. Просто для него было важно все, что говорила Хельга.

Угрюмая, неуклюжая девочка без особых способностей, внешне непривлекательная, — таково было мнение Фрэнка об Эдит в первые дни после знакомства. Его удивило то, что она совсем не похожа на своего отца, жизнерадостного, уверенного в себе человека, умевшего расположить к себе окружающих.

Когда гости собрались покинуть столовую, сэр Альфред взял Фрэнка за локоть.

— Как я понял, вы хотели бы поговорить со мной, молодой человек, — сказал он. — Давайте встретимся в моем кабинете примерно через четверть часа. А сейчас я должен позвонить в Лондон.

У Фрэнка не было желания принимать участие в общей беседе, поэтому он вышел на террасу. У него на душе было неспокойно.

«Это великий день в моей жизни, — уговаривал он себя. — Я стою на распутье, а впереди меня ждет беззаботное будущее».

Но легче ему не становилось.

Трижды он заглядывал в столовую, чтобы узнать время. Наконец ему надоело ходить взад-вперед по террасе, и он спустился в сад. Мирную тишину нарушали отдаленное уханье совы да отвратительный писк летучих мышей. Ему казалось, будто он ожидает вынесения приговора. Он понимал, что подобное ощущение необоснованно: ведь сэр Альфред даст свое согласие. И все же на душе у него было тревожно…

Медленно вернувшись в дом, Фрэнк направился к кабинету сэра Альфреда. После секундного колебания он повернул ручку и открыл дверь.

Сэр Альфред сидел за столом, на котором лежали какие-то бумаги. В руке он держал письмо. Дочитав его до конца, он встал и подошел к камину.

— У меня плохая новость, — сказал он, — очень плохая.

— Сожалею об этом, — пробормотал Фрэнк.

— Полагаю, вы тоже расстроитесь, когда услышите, — добавил сэр Альфред. — Это касается Хельги.

Фрэнк встрепенулся. Ему показалось, что ледяная рука сдавила сердце.

— В чем дело? — тихо спросил он.

— Хельга уехала в Лондон, — ответил сэр Альфред. — Она оставила мне письмо. Его-то я и читал. Она получила какое-то известие от родственников в Германии и срочно отправилась в Берлин. Не попрощавшись, не объяснив ничего толком. Очень странная история! — Он замолчал. — Нам будет не хватать ее. Мы будем очень сильно скучать по ней, — спустя минуту проговорил он.

Сквозь шум в ушах до Фрэнка донесся его собственный голос:

— Да, сэр, мы будем скучать по ней.

Фрэнк взял газету и, сев за стол, развернул ее перед собой.

— Есть что-нибудь интересное? — обратился он к расположившейся напротив него Эдит.

Она спустилась вниз задолго до Фрэнка, так как любила побеседовать с отцом за завтраком перед его уходом в контору.

— Думаю, кое-что заинтересует тебя, — многозначительно произнесла Эдит.

За три месяца семейной жизни Фрэнк научился распознавать настроение жены по ее тону. И сейчас он понял, что она чем-то недовольна. Заинтригованный, он посмотрел на первую страницу и увидел улыбающееся лицо американской актрисы, с которой они познакомились в Риме во время медового месяца.

Он слишком хорошо помнил, какую сцену устроила ему Эдит, когда он вскользь заметил, что актриса красива.

В газете сообщалось, что она приехала в Лондон, и Фрэнка охватили недобрые предчувствия: без сомнения, ему предстоит еще раз испытать на себе ревность жены.

Он молчал, и Эдит, догадавшаяся, что муж узнал актрису, продолжила:

— У меня в голове не укладывается, как ты можешь восхищаться такой простушкой. Уверена, она вытравила волосы перекисью, но мужчины, в отличие от женщин, настолько глупы, что не понимают таких вещей.

— Мне это безразлично, — ответил Фрэнк.

— Но тогда тебе не было безразлично, верно? — настаивала Эдит. — В тот вечер, когда мы впервые увидели ее в «Эксельсиоре», ты глаз с нее не сводил.

— Неужели все начинается сначала? — устало проговорил Фрэнк. — Я тебе уже говорил тысячу раз, что меня не интересует эта женщина. Ты спросила мое мнение о ней. Я ответил, что она привлекательная. Когда я увидел ее в тот вечер, она действительно показалась мне очень красивой. Неужели мы будем обсуждать эту тему до конца жизни?