– Это с балалайкой то своей наголо? Не боишься, что кони в дивизии все обхохочутся? Я тебе так скажу, хорошо, когда каждый своим делом норовит заниматься. Вот тебя дуралея в консерваториях искусству учили, значит в искусствах и находи себе применение. Почему бы тебе в нашем армейском клубе не поставить спектакль по роману «Мастер и Маргарита». Главным консультантом пригласим самого Михаила Афанасьевича, пускай сочинитель воплощает на революционных подмостках своих фантастических персонажей. Талантливая молодежь среди бойцов в дивизии есть, подберем достойных исполнителей на всякую роль, пора красноармейцам к большому искусству приспособляться. И вешалку, между прочим, не хуже, чем в Малом театре соорудим. Не знаю, как с вражеским языком, а с вешалкой у тебя, уверен, неплохо должно получится. Можешь считать, что я уже назначил тебя главным распорядителем во всем гардеробе, осваивай новую должность.

Тем временем в Разлив на полном скаку, нарушая вечернее умиротворение глухим стуком конских копыт и звоном трясущейся сбруи, залетела штабная тачанка. И вот уже в дверном проеме командирского шалаша замаячила крепкая стать потирающего руки ординарца. Петька был из тех редких и счастливых людей, присутствие которых в любой ситуации сообщает окружающим здоровый оптимизм и ощущение вкуса жизни. По всему видно было, что день у Петрухи, как и полагается, сложился на славу. Об этом свидетельствовало сытое сияние ликующих глаз и заплечный увесистый сидор, который он на ходу сбросил в руки Кашкету. Ординарец, источая запах свеженькой водочки, вперемешку с конским и собственным потом, с прищелком офицерских сапог сделал под козырек и доложился Чапаю о выполненном поручении, особенно отметив доставленный в полной сохранности гостиничный сидор.

Василий Иванович несомненно обрадовался возвращению ординарца, но по обыкновению не выразил внешнего восторга и не обращая внимания на пухлый сидор, недовольно пробурчал: «Где тебя нелегкая носит? Уже можно было двадцать раз возвернуться не только из штаба Фрунзе, но на тот свет и обратно смотаться. Не иначе, как с бабами где-то тягался, знаю тебя кобеля».

– Так я же Чумайса к Михаилу Васильевичу в штаб армии по Вашему приказанию сопровождал, - начал оправдываться Петька, поправляя пристегнутую шашку и деревянную кобуру трофейного маузера.
– Неплохим человеком, между прочим, рыжий кренделек оказался. Часики карманные в золотой оправе по дружбе мне подогнал, теперь на службу в Разлив без опоздания буду являться. Банок с тушенкой полный сидор наклал, в знак уважения к Вашим геройским заслугам. И еще акциями Саяно-Шушенской ГЭС обещал подогреть, того и гляди, жизнь потихоньку наладиться. Вот уж действительно, никогда наперед не узнаешь, где найдешь, а когда потеряешь.

– Я тебя, контра, взгрею акциями с народных электростанций, не хватало только в штабе дивизии собственных мироедов для полного счастья иметь. Уж больно торопится на свой лад похозяйничать этот рыжий Чумайс, последнего слова большевики еще не сказали. Мы еще устроим кое-кому прогулку без яхты, по ленинским, милым сердцу местам. Сибирь необъятная, места для всех хватит. Между прочим, пока ты водяру с контрой хлебал, мы с Кашкетом времени зря не теряли, вместе ломали голову, что бы такого приятного для молодежи в дивизии сделать, как приобщить ее к сокровищам мирового искусства. И вот решили в армейском клубе поставить спектакль по знаменитому роману Михаила Булгакова. Давай и ты подключайся к пролетарской культуре, будем вместе советоваться, как бы получше все это депо обстряпать. Я предлагаю репетировать сразу в авторском присутствии, чтобы было, как говорится, из первых рук. Нечего нам тень на плетень наводить, поэтому сочинителя Булгакова следует немедленно доставить сюда. Пока лошади еще не охолонули, дуй на тачанке в расположение и к утру, хоть разбейся, но доставь его целым и невредимым в Разлив.

– Управлюсь ли за ночь, Василий Иванович? Неровен час, коней загоню. Целый день не выпрягал рысаков из тачанки, сорок верст в один конец и примерно столько же было обратно. Может завтра с утра, на свежих копытах рвану за писателем. Никуда он не денется, доставлю в полной сохранности, получите как из швейцарского банка. Закажете, и пару балерин вместе с ним прихвачу, для настоящего театра они в самый раз. Прикидывайте сразу, чтобы тачанку по чем зря не гонять.

– Откладывать ничего мы не будем,- категорически заявил Чапай, - некогда ждать, молод еще, не знаешь настоящую цену времени. Мне в твои годы тоже казалось, что его и девать вроде бы некуда. А вот ныне такое привиделось, после чего каждый день, минута прожитая на нашей Земле, начинает казаться таким драгоценным даром, что любые богатства мира с готовностью отвалишь за них. Так что не медли, малость перекури и трогайся в путь. С писателем будь повнимательней, революции нужны толковые головы. А то ведь тебе только словечко против шерсти скажи, шашку небось навострил, что косу перед жнивами.

Еще не остывшие кони с места рванули в карьер, и тачанка умчалась на поиски знаменитого писателя. Только дробное постукивание скорых копыт утонуло в лесной чащобе. Последнее время распоряжения комдива, его поступки и загадочные ухмылки порядком осточертели ординарцу. Теперь эта свистопляска с идиотским спектаклем. Маргариту поставить куда еще ни шло, но Мастеров и своих в дивизии хватает. А тут еще Анка не на шутку запропастилась, с этой революцией никак личную жизнь не наладишь. Может пора бросить все к чертовой матери и махнуть с ней в Актюбинск, поближе к городской, человеческой жизни. Петька сплюнул в сердцах и полосонул нагайкой пристяжного коня.

Оставшись в Разливе вдвоем, комдив предложил Кашкету приготовить вечерний чаек и даже вызвался помочь ему развести небольшой костерок. Денщик подвесил над очагом походный медный чайник и занялся необходимыми приготовлениями. Василий Иванович, тем временем, расположился за центральным пеньком, разложил на столешнице вышитый бисером кисет с табаком и оправленную в серебро черешневую трубку. Привычным ловким движение он отделил от горелки мундштук, поднял с земли подходящий пруток и начал прочищать им курительный инструментарий. Несколько раз собирал трубку, продувал ее с легким шипением, чем-то оставался опять недоволен и снова прочищал тонким березовым прутиком.

– Может помочь?
– поинтересовался незаметно подошедший к командиру денщик.

И не дожидаясь ответа, добавил:

– Не нравится мне эта театральная канитель, Василий Иванович. Поговаривают, будто Булгаков с нечистой силой знается, как бы порчу какую на нас не навел. Писатель он, может быть, и не плохой, но белогвардейщиной от него за версту попахивает. Если уж так приспичило приобщать красноармейцев к большому искусству, предлагаю поставить спектакль «Буденный и Маргарита». Оно и Маргарите приятней, до самого сердца проймет, и бойцам хороший пример для подражания. Все эти черные кошки и разборки с Понтием Пилатом до добра дивизию не доведут. Фактически это же наглый подкоп под самого Карла Маркса. Фурманов только вчера рассказывал на курсах ликбеза про прибавочную стоимость, а мы начнем в армейском клубе без счета червонцы на голову красным бойцам высыпать. Какой же дурак будет после этого революцию защищать, все немедленно в колдуны подадутся. И опять-таки, Анка у нас на сносях, рискованно запускать в Разлив нечистую силу, того и гляди родит всем на смех уродца.