«Да хватит уже! Да, их на этой чертовой планете больше, чем ты думал, и ты убил — сколько? Два миллиарда, верно? Ну и подумаешь, новые народятся — эти «человеки» плодятся, как чертовы гаршу! И ты сказал Ахзмеру и остальным, что ты готов уничтожить всю эту расу целиком, если твой план не сработает. И переживать из-за того, что по пути убытки оказались чуть больше предвиденного, абсолютно бессмысленно!»

Конечно, так оно и было. На самом деле, признался командующий, сильнее всего его сейчас беспокоили крупные технические сооружения, созданные человеками. Несомненно, он сможет уничтожить их все, если понадобится. Но Тхикайр начал сомневаться, действительно ли удастся уничтожить все вещественные доказательства достигнутого аборигенами уровня.

«Ну что ж, значит, нам придется сделать так, чтобы достиг дело не дошло, вот и все».

— Свяжитесь с командиром наземных сил Тхайрисом, — негромко велел он капитану Ахзмеру, не отрывая взгляда от светящихся значков. — Я хочу, чтобы его войска спустились на поверхность планеты как можно быстрее. И проследите, чтобы они были полностью обеспечены огневой поддержкой.

Стивен Бачевски стоял на дороге и размышлял — в который уж раз, — куда же их занесло.

Их пилоту так и не удалось отыскать ни одного союзного аэродрома. Летчик сделал все, что смог, но при заканчивающемся топливе, пропавшей радиосвязи, обрушившейся сети спутниковой навигации и килотонных взрывах, изрывших Европу, его возможности были очень ограничены. Он умудрился отыскать прямой отрезок двухполосной дороги и посадить большой транспорт на последних галлонах топлива.

С-17 проектировался с расчетом на жесткую посадку, но на такие жесткие условия его конструкторы явно не рассчитывали.

Но все-таки летчик преуспел бы, если бы не оказалось, что дорога пересекает кульверт, который было не разглядеть с воздуха. Но когда кульверт обрушился под ста сорока тоннами самолета, «Боинг» потерял главные шасси. Хуже того — он потерял их не одновременно, и самолет полностью вышел из-под контроля. К тому моменту как он перестал вспахивать брюхом холмистую горную долину, вся передняя часть фюзеляжа была разбита в хлам.

Пилот не выжил, и два присутствовавших на борту офицера тоже оказались среди шести погибших, и в результате Бачевски оказался старшим по званию в их маленьком отряде. Еще два пассажира серьезно пострадали. Мастер-сержант вытащил их из-под обломков и устроил в укрытии, которое удалось соорудить, но медика в их отряде не было ни единого.

И со снаряжением у них тоже было неважно. У Бачевски было личное оружие, как и у еще шести членов отряда, но это было и все — а боеприпасов у всех было мало. Да и неудивительно — им ведь вообще не полагалось иметь при себе оружия на борту самолета. К счастью (во всяком случае, сейчас это оказалось к счастью), крайне трудно помешать солдатам, возвращающимся из зоны боевых действий, оставить при себе хоть какое-то оружие с патронами.

Еще у них имелось немного медикаментов для первой помощи, и их хватило, чтобы наложить шины на три сломанные руки и предпринять хотя бы формальную попытку подлатать наихудшие травмы — но это было и все, опять же. Бачевски отчаянно хотелось хотя бы поговорить с кем-то старшим по званию, но увы.

«Ну что ж, — саркастически подумал он, — по крайней мере, я пока что буду очень занят».

И пока что ему будет о чем думать, кроме Вашингтона. Он возражал, когда Триш, его бывшая жена, решила переехать вместе с Шаньей и Ивонной к своей матери, но возражал он из-за высокого уровня преступности и стоимости жизни в округе Колумбия. Но ему никогда даже в голову не приходило...

Мастер-сержант снова подавил эту мысль и почти что с признательностью уцепился за размышления о той глобальной жопе, с которой ему предстояло как-то разобраться.

Орудийный сержант Кэлвин Мейерс был вторым по старшинству членом их отряда, что автоматически делало его старшим помощником Бачевски... к явному неудовольствию сержанта Франсиско Рамиреса, армейского старшего сержанта. Но если Рамирес и возмущался из-за того, что они оказались под командованием какого-то морпеха, он все же помалкивал. Возможно, потому, что осознавал, насколько геморройной сделалась работа Бачевски.

У них имелось некоторое количество провизии, благодаря аварийным пайкам самолета, но они понятия не имел и, где находятся, и никто из них не говорил по-сербски (если, конечно, предположить, что они действительно находились в Сербии). У них не было карт, не было абсолютно никаких средств связи, и, судя по последним дошедшим до них известиям, всю планету внезапно охватило повсеместно вспыхнувшее безумие.

«А в остальном, прекрасная маркиза, все хорошо, сардонически подумал Бачевски. — Просто зашибись...»

— Старшой, мне кажется, вам стоит это послушать, произнес кто-то, и Бачевски развернулся к говорившему.

— Что послушать, ганни [37] ?

— Мы поймали по радио что-то очень странное, старшой

Бачевски непроизвольно сощурился. До этого рейса он и с Мейерсом никогда не встречались, но коренастый, крепко сбитый морпех с протяжным выговором уроженца Аппалачей произвел па нею впечатление человека трезвомыслящего и хладнокровного. Однако же сейчас Мейерс был бледным как мел, а когда он протянул Стивену приемник аварийной радиосвязи, добытый из-под обломков фюзеляжа, руки его дрожали.