Добравшись до гребня, Бачевски взглянул вниз, и ему показалось, будто он заглянул прямиком в преисподнюю. Полсотни гражданских — из них больше половины составляли дети — прятал не под ненадежным прикрытием деревьев, а горстка румынских солдат отчаянно билась, защищая их от трех десятков инопланетян.

На дороге внизу стояло три машины, и на одной из них была емок тирована орудийная башня с каким-то оружием вроде миномета. На глазах у Бачевски это оружие выстрелило, и неподалеку от верхней части тупика сверкнула ослепительная, режущая глаза вспышка. Мастер-сержант услышал крики обожженных, умирающих детей и сквозь лихорадочный бег мыслей осознал, что произошло на самом деле. Почему он внезапно изменил планы, почему втянул людей, за которых отвечал, в это рискованное дело.

Мирные жители. Дети. Те, кого они обязаны были защищать. А в глубине души Стивена все еще кровоточила рана от потери дочерей, которых он никогда больше не увидит. Эти шонгайрийцы отняли у него его девочек, и он скорее перервет им глотку зубами, прежде чем позволит им убить еще какого-то ребенка.

— Ганни, займись машинами! — бросил Бачевски, и в его холодном, резком голосе не было ни следа его озарения.

— Есть, старшой! — отозвался Мейерс и махнул рукой Гутьерресу и Роберту Цзу, одному из армейских рядовых. Гутьеррес и Цзу были, как и сам Мейерс, вооружены РБР-М60, румынскими одноразовыми противотанковыми гранатометами, скопированными со штатовских М72. Румынский вариант имел расчетную дальнобойность в тысячу метров и мощность, достаточную для того, чтобы пробить броню большинства танков предыдущих поколений, и Мейерс с Гутьерресом и Цзу, пригнувшись, бросились сквозь лес к лежащей внизу дороге.

Бачевски положился на компетентность Мейерса, а сам ухватил капрала Макомб за плечо. У нее с собой была одна из ракет класса «земля воздух», и Бачевски кивком указал на парящий над ними беспилотник.

— Сними эту чертову хрень, — ровным тоном велел он.

— Сейчас, старшой.

Голос Макомб был мрачен, на лице читался страх, но, когда она вскинула па плечо трубу ракеты, руки ее не дрожали.

— Остальные со мной! — рявкнул Бачевски. Отдавать подробные указания было некогда, но из оставшихся с мастер-сержантом восьми человек четверо были морпехами, а еще трое — армейскими стрелками-пехотинцами.

Ну и к тому же тактическая ситуация была проста до безобразия.

Райзхар увидел, как умер еще один «людь» в форме. А потом он зарычал от ярости: один из его собственных солдат закричал, привстал на носки и рухнул, залитый кровью. Шонгайрийцы не привыкли иметь дело с врагом, чье оружие способно пробить их бронежилет, и Райзхар даже сквозь пелену ярости ощутил укол страха. Но нет, он не позволит, чтобы этот страх его остановил! И, в конце концов, вооруженных человеков осталось всего трое. Всего трое, а затем...

Бачевски услышал взрывы, и машины инопланетян извергли столбы пламени и дыма. Почти в ту же секунду СА-14 метнулась в небо, и стали ясны две вещи: во-первых, как бы ни был устроен двигатель этих беспилотников, он излучал достаточно тепла, чтобы «Гремлин» мог его засечь. А во-вторых, из чего бы ни был сделан корпус беспилотника, он был недостаточно прочен, чтобы пережить удар килограммовой ракеты.

Четыре пули калибра 7,62 прошили бронежилет Райзхара сзади — и продолжали двигаться, пока не вышли из нагрудной пластины бронежилета вместе с веером красных брызг, и командир отделения услышал чей-то булькающий вскрик. Он краем рассудка осознал, что это вскрикнул он сам, — а затем рухнул ничком в грязь чужой планеты.

И не он один. Им в фланг зашло всего девять стрелков, но у этих стрелков был прекрасный сектор обстрела, и каждый из них слышал сделанное по радио заявление командующего флотом Тхикайра. Они знали, почему Райзхар со своими солдатами пришел в их мир и что случилось с их родными городами и домами. Они не ведали жалости, и выстрелы их были смертоносно точны.

Шонгайрийцы в шоке отпрянули, когда большая их часть упали мертвыми или умирающими, — и шок этот превратился в ужас, когда они осознали, что их машины только что были уничтожены. Они понятия не имели, сколько атакующих им противостоит, но они умели узнавать поражение, когда видели его, и они развернулись навстречу новой атаке, подняв оружие над головами, чтобы показать, что они сдаются, и прижав уши в знак подчинения.

Стивен Бачевски увидел, как инопланетяне поворачиваются к его людям и поднимают оружие, собираясь пойти в атаку вверх по склону, и перед его гранитными глазами встали дети, которых эти чужаки только что убили и покалечили... и его собственные дочери.

— Убить их! — хрипло бросил мастер-сержант.

— Я желаю объяснений.

Командующий флотом Тхикайр обвел пристальным взглядом всех, кто сидел за столом для совещаний. Никому из его старших офицеров не требовалось спрашивать, по какому поводу командующий требует обьяснений, и многие невольно взглянули на командира наземных сил Тхайриса. Его потери в шесть раз превышали самые пессимистичные расчеты, делавшиеся до высадки... и продолжали расти.

— У меня нет оправданий, командующий.

Тхайрис прижал уши в знак того, что он подчиняется власти Тхикайра, и на пару секунд в зале совещаний повисла тишина.

Но затем командир базы Шайрез неуверенно подняла руку.

— Разрешите, командующий?

— Если у вас имеется хоть какое-то объяснение происходящего, командир базы, я с удовольствием его выслушаю, — произнес Тхикайр, переключив внимание на нее.

— Боюсь, сэр, одного-единственного объяснения нет. — Уши Шайрез были почтительно прижаты к голове, хотя и не так плотно, как у Тхайриса, а тон оставался ровным. — Я полагаю, мы имеем дело с комбинацией факторов.