– Хороший вопрос, – усмехнулся аудитор. – Главная проблема как раз в том, что я сам не знаю, что именно ищу.

– Как так? – не поняла Полина.

– Да как это обычно бывает, – пожал плечами молодой человек. – Моя профессия состоит в том, чтобы искать в построенных объектах неизвестно что, специально от глаз проверяющих спрятанное. Здесь ситуация похожая. Я точно знаю, что тут, на Севере, уже много веков работает школа очень высокого уровня, которая со времен Средневековья готовит широко эрудированных высококлассных специалистов…

– Так это давно известно! – встрепенулась девушка, сдернув руки со стола и слегка наклонившись вперед. – У нас вон и Ломоносов родился, и Нартов, и Шубин, и Кулибин [18] . Все, кстати, из крестьян в великие ученые умом и образованием выбились.

– Я в курсе, – согласился Леонтьев. – Вот следы этой школы в истории я как раз и ищу. Моя проблема в том, что знаю я о ней очень мало, и сведения отрывочные. Прежде всего я знаю, что в тысяча восемьсот двадцать втором году ее инспектировал мичман Петр Косливцев по поручению архангельского губернатора. Поэтому мне бы очень хотелось узнать все возможное об этом человеке. Может статься, помимо своего отчета о ревизии он оставил об увиденном еще какие-то воспоминания? Во-вторых, я подозреваю, что со школой как-то связан Басарга Леонтьев. Точнее, есть данные, что со школой связан просто некий Басарга. Но, учитывая обстоятельства, вряд ли кто-то другой оставил в архивах столь заметный след. Возможно, этот чиновник ее как-то финансировал или проверял? В общем, хотелось бы узнать как можно больше деталей, связанных с этим человеком. Все упоминания, которые сохранились о нем в архивах. И, наконец, архиепископ Афанасий. Учитывая его бурную научную и хозяйственную деятельность, трудно поверить, чтобы он не касался образовательного вопроса. Может быть, одна из его школ и есть та самая, которую я ищу? Своя обсерватория, своя крупнейшая научная библиотека, преподаватели из числа известных ученых… Это очень похоже на то самое заведение, которое я ищу.

– Подождите пару минут… – Библиотекарша поднялась, вышла из читального зала, но почти сразу вернулась с листом бумаги и ручкой, присела обратно на стул, но на самый краешек. – Так что вы говорите? Школа архиепископа Афанасия, Басарга Леонтьев и мичман?..

– Мичман Петр Косливцев.

– Какие годы его службы?

– В тысяча восемьсот двадцать втором он точно был здесь.

– Хорошо… – «Мальвина» задумчиво сунула в зубы колпачок ручки, пожевала и отпустила. – Думаю, его можно будет найти среди личных дел. Что до Леонтьева и Афанасия, это личности настолько знаменитые, что их архивы наверняка подробно разобраны и описаны.

– То есть за три дня вы управитесь?

– Даже раньше, – пообещала девушка и сунула колпачок ручки обратно в зубы, глядя на заполненную страницу.

– Не торопитесь! – предупредительно вскинул палец аудитор. – Мне нужно как можно больше деталей. Причем самая пустяковая порою способна навести на интересный след. Поэтому, даже если вы соберете все, что есть в архивах, очень прошу: поищите еще. Вдруг всплывет еще какая-то мелочь? Раньше вторника я все равно не уеду.

Он полез в карман за деньгами.

– Хорошо, я поищу. – Девушка очень старалась сохранить достоинство, но взгляд ее все равно скользнул за его рукой.

– И оставьте мне свой телефон, Полина. Я завтра в конце дня позвоню, узнаю, как пошли дела?

– Хорошо… – «Мальвина» ловко ухватила две тысячные бумажки и торопливо спрятала в карман.

– Тогда не буду отнимать время, – поднялся молодой аудитор. – Постарайтесь, пожалуйста, Полина!

– Я постараюсь, – пообещала библиотекарша, вырвала листок с номером и протянула его Жене: – Вот, звоните.

– До завтра… – Спрятав бумажку, молодой человек спешно выскочил из читального зала, сбежал по ступеням вниз, на ходу доставая брелок сигнализации, вылетел на улицу и метнулся к машине.

Проснулся Басарга с такой мучительной головной болью, что даже шевелиться и то не хотелось. Однако вставать все равно пришлось – человек ведь не дерево, потребности его светом и водой не ограничиваются.

По счастью, дворня княжеская заботиться о гостях умела – перехватила его на полпути, напоила квасом, после принесла прямо в светелку крепкого дрожащего холодца. После такого опохмельного угощения боярский сын ощутил себя куда лучше, но посвятить себя делам все равно был не в силах и забрался обратно в постель, прокемарив до следующего утра.

Третьего дня боярин смог-таки привести себя в порядок, спустился на двор, проведал скакуна. Тот стоял расседланный и вычищенный, у полных яслей, так что беспокоиться о коне не стоило, дворня свое дело знала.

В трапезной было тихо и сумрачно. На люстрах вместо сотен свечей догорало от силы по десятку на каждой, столы почти опустели – хотя для желающих, посапывающих на лавках, было оставлено несколько кувшинов с чем-то хмельным, миски с квашеной капустой, копченой рыбой и жирной солониной.

От хмельного Басаргу после вчерашних мучений воротило так, что он зарекся никогда более в своей жизни к вину даже не прикасаться, но вот рыбой и капустой подкрепился с удовольствием, напился же от души из большой ношвы капустным рассолом.

Позавтракав, боярский сын остановил одного из холопов, спросил о князе.

– Почивает хозяин, – с готовностью ответил тот. – Почитай, токмо часа два назад последних гостей проводил. Теперича пока отоспится, пока отдохнет… Полагаю, токмо к Крещению к людям опять выйдет. Для тебя же, боярин, велено малую баню протопить, княжескую.