Как никто другой, он был заинтересован в детальном, точном, объективном рассмотрении итогов каждого похода каждой лодки и вместе со своим предшественником контр-адмиралом Н. И. Виноградовым разработал для этого специальную систему.

[62]

Эта система, одобренная командованием флота, заключалась в следующем.

1) Командир лодки собственноручно писал донесение о походе — об основных событиях, о боевых столкновениях, своих действиях, обосновывал свои решения, оценивал боевые итоги похода, обстановку в районе действий лодки и на переходе, боевое воздействие противника на лодку и его последствия, характеризовал действия экипажа.

2) Помощник командира писал легенды (так назывался этот документ) о боевых столкновениях с подробным журналом боевых действий. Штурман вычерчивал кальки маневрирования лодки во время боевых столкновений.

3) Войсковой разведчик (из офицеров лодки) в соответствии со специальной инструкцией писал подробное донесение о всех действиях лодки и особенностях обстановки, замеченных вахтенными командирами и могущих представить интерес для разведки штаба бригады и штаба флота.

4) Комиссар лодки (затем — замполит) писал политическое донесение в политотдел бригады о политико-моральном состоянии команды, давал свою оценку действий командиров, старшин, краснофлотцев в сложных и опасных ситуациях, называл наиболее отличившихся, описывал имевшие место отрицательные факты и явления, случаи трусости и т.д., подводил политико-моральные итоги похода.

Командиры боевых частей при необходимости писали доклады и ремонтные ведомости о неисправностях материальной части по своему заведованию, повреждениях и необходимом объеме ремонта, потребности в запчастях и т. д.

Эти документы рассматривались и обсуждались командиром дивизиона лодок вместе с дивизионными специалистами и на основании этого обсуждения командир дивизиона писал свое заключение о походе. После этого итоги похода обсуждались в штабе бригады с участием штабных специалистов и всех командиров дивизионов и свое заключение писал

[63]

командир бригады. Но это еще не все. Итоги похода рассматривались отделом подводного плавания штаба Северного флота с учетом данных разведки флота. Только после такого тщательного рассмотрения итогов похода окончательное решение по ним принимал командующий флотом.

Такой порядок рассмотрения и обсуждения итогов похода опытными специалистами дивизиона, бригады и флота в максимальной степени исключал возможности ошибок или, скажем так, преувеличения некоторыми командирами лодок их боевых успехов. Порой, командиры и в шутку, и всерьез жаловались, что им было легче ходить в море и воевать, чем отстаивать реальность своих боевых побед под огнем такой точной, острой, можно сказать, беспощадной критики. В процессе рассмотрения вскрывались неверные решения, ошибки и недостатки, допущенные командиром, вахтенными командирами, командой лодки.

И как ни хотелось некоторым слишком амбициозным командирам лодок сказать в ответ на критику: «А ты иди сам повоюй, а мы посмотрим, как у тебя получается», они понимали, что их критикуют моряки, которые и воевали, и плавали не меньше, а больше их, которые не только по своему положению обязаны их учить уму-разуму, но и имеют на это моральное право.

Зато и командиры лодок, в свою очередь, называли и раскрывали те причины и обстоятельства, которые мешали им добиться успеха. И тут уже доставалось самим критикующим. Командир бригады жестко указывал командованию дивизиона и специалистам своего штаба на недостатки обучения экипажей и обеспечения лодок всем необходимым, а уж командующий флотом учинял разгон всем виноватым чинам и инстанциям, разгон всегда очень вежливый и культурный по форме, точный и обстоятельный по существу.

И все прекрасно знали, что командующий ничего не забудет и всегда может спросить, как выполнены его указания. Так что лучше всего их побыстрее исполнить и сразу доложить.

[64]

Внедрение такого порядка обеспечило максимально эффективное обсуждение итогов не только боевых походов, но и боевой подготовки, ремонта, обеспечения лодок всем необходимым, приблизило командование всех степеней к реальным делам кораблей, сделало более осмысленной и реальной. деятельность всех флотских звеньев, служб и инстанций. Промах или недостаток в работе каждого звена быстро и неизбежно всплывал и проявлял себя, что называется, во всей красе. И деваться этим недостаткам было при такой системе некуда, замолчать или спрятать их было невозможно.

Такая система действовала и совершенствовалась в течение всей войны. Она давала возможность не только максимально достоверного определения успеха или неуспеха действий командира лодки, но и постижения его характера, его индивидуальных качеств. Система позволяла определить и боевые качества команды в целом. Каждый вновь пришедший в бригаду командир сначала по рассказам своих друзей и коллег-командиров, а затем и при своем первом отчете чувствовал ее серьезность и действенность. В дальнейшем, с усилением сил и средств разведки, объективность системы еще более повысилась. Но вышеупомянутые авторы пишут, что называется, «на полном серьезе», что командир после атаки дал кому-то (почему-то особенно часто фельдшеру) глянуть в перископ и этот фельдшер — свой парень, да еще и подчиненный, подтверждает факт успешности атаки. И все, в том числе начальники, рады такому «безусловно объективному» свидетельству. Бьют фонтаны радужных донесений наверх. Большие начальники сыплют вниз ордена и т. д.

В бригаде лодок СФ такого срама вовек не бывало. Там ордена уважали, ценили и награждали ими достойных. Не было тогда и не могло быть такой вакханалии с наградами, которая возникла спустя некоторое время после войны и позорнейшим венцом которой стало награждение Л. И. Брежнева орденом Победы и кучей «геройских» Звезд.

[65]

Первый поход «К-21» командование бригады оценило как успешный, и нужно согласиться с такой высокой оценкой. Нельзя забывать о том, что был ноябрь 1941 года и опыта боевых действий ни у командира, ни у команды не было.