Шрифт:
— Федь! Ты помнишь, кто первый самородок нашел? — спросила Варя.
— Юрка Платонов! Кто еще. Его враз на волю отпустили. Хороший самородок был. Почти полкилограмма.
— Дорого за свободу заплатил,— качнул головой Бондарев.
— Дурак! За свободу ничего не жаль.
— Сколько лет за этот кусочек жили?
— Если б жили! А если укоротили б? Вот то- то и оно. Что чем обернется, никогда не знаешь.
— Все это так! Вот я слышал тут и алмазы находят, и серебро, и платину. А в руки редко кому дается. Капризные находки. Сами себе хозяев выбирают. Не идут в руки к первому встречному.
— Знают себе цену,— усмехалась Варя и оглянулась на стук в окно.
Анастасия, протиснувшись в дверь, разулыбалась, увидев Игоря:
— Что же не заходишь, голубочек? А я целыми вечерами тебя жду.
— Я в отъезде был.
— Вон оно как? Ну, заходи!
Игорь повернулся боком, словно чего-то не решаясь.
— Настя! А я нынче в подвале зайца поймала. И не видела, как заскочил, морковку ел.
— Это хорошо. Моя мать говорила, что это к здоровью,— ответила баба.
— Вот только его и нет.
— Анастасия, чего так долго не заходила?
— Мешать не хотела.
— Кому?
— Ну, думала у тебя все состоялось с тем человеком, а ты все одна бедуешь.
— Давно уехал тот человек. Надо вот письмо прочесть, второе прислал. Может, что путнее черкнул,— побежали глаза по строчкам:
— Варя! Так ты что-нибудь придумала? Ведь скоро весна и я теряю терпение. К чему мне готовиться? К тебе или оставаться мне дома. Что посоветуешь, скажи честно. Я уже и сам на распутье. Ехать незваным гостем — неприлично. Набиваться в очередные ухажеры и того постыднее. К какому берегу мне причалить? Позовешь или прогонишь? От тебя, что хочешь жди. А так хочется быть вместе с тобой и никогда не разлучаться. Да и возраст у нас солидный, пора о семье подумать. Я устал один. Кажется, самое страшное наказание в жизни — это одиночество. Давай избавим от него друг друга и заживем совсем иначе. Как когда-то мечталось.
— Пусть поют птицы, звенят ручьи, пусть смеются глаза и поют, радуясь, души. Мы прожили нелегкую жизнь, пусть ее остаток будет светлым и чистым, как улыбка солнца.
— К тебе на Колыму скоро тоже придет весна. Пусть она внушит тебе хорошие мысли и мечты, пусть очистит душу от холодов и напомнит обо мне. Я постоянно думаю о тебе, вижу тебя, радуюсь каждому воспоминанию. Неужели ты совсем забыла меня. Такого не может быть. Мы с тобою обязательно должны быть вместе и жить счастливо. Я никогда не выпущу твою руку из своей. Ты — моя судьба и мое счастье. Напиши, черкни хоть пару строк на что мне рассчитывать, чего ждать.
— Если надо, полечу за тобою на край света! Только не откажись и не отвернись. Я всегда буду с тобою — твой Аслан.
— Опять зовет? — спросил Игорь.
— Да!
— Так чего медлишь? Собирайся!
— Нельзя так мучить человека!
— Дайте самой решить!
— А чего решать? Твои девчонки все замужем. Детей, даже внуков имеют. Теперь тебе пора.
— А мама?
— И за нею присмотрим,— не выдержал Федя.
— Поезжай. Хоть посмотри. Нельзя же вот так жить на Колыме безвыездно. Это с ума можно сойти.
— А как я там без Колымы проживу?
— Как все. Поверь, через год забудешь.
— Нет, этого не может быть...
Варька долго колебалась. Ехать или нет, собрала весь багаж. Она аккуратно сложила одежду. Проверила косметичку. Все ли на месте. Стоит ли вызывать Аслана. Он, конечно, прилетит, удивленный и растерянный. Он поднимет ее на руки, заглянет в глаза:
— Варька, решилась?
— Как видишь! Ты задолбал!
— А сама не хотела ехать?
— Только из любопытства.
— Варя! А я примчался, потому что люблю.
— Все вы так говорите поначалу.
— А потом?
— Потом все меркнет!
— Неправда! Даже земля нас не разлучит.
— Кстати, а где мы будем жить? У тебя или на Колыме?