Следовало поделиться с Серым информацией. Не ровен час, Бесу доверится еще кто-нибудь, и тогда новых трупов прибавится, это точно.

— Пойдем в «тошниловку», старшой. Посидим, отметим мое возвращение, расскажу кой-чего. Только Поповичу хабар сброшу и вернусь. Лады?

Серый сказал, что пойдет «забьет» столик, а то вернулись две группы с Янтаря и сейчас широко празднуют. Может, только у стойки место и найдется. Я согласился и пошел к барыге. Как всегда, торговец сидел за компьютером. Он поднял на меня глаза, глядя поверх очков, и произнес:

— Привет, что новенького в Зоне?

— Все по-старому. Жив пока.

Торговец хмыкнул и согласно кивнул, но его главная сущность снова взяла верх:

— Хабар, что ли, принес?

— Есть кое-что…

Я выложил свой улов. Помня нахрапистость Поповича, я не стал выкладывать самое ценное и в конечном итоге не прогадал: удалось вырвать четырнадцать тысяч из цепких рук любителя наживы. Спрятав деньги, я поинтересовался, как бы между делом:

— В прошлый раз вы с Михаилом Анатольевичем упомянули некоего Сухаря. Кто это?

Торговец помолчал, раздумывая, стоит ли отвечать на мой вопрос. Видно было, что тема эта для него непростая. Тщательно выбирая слова, Попович заговорил:

— Был здесь такой старатель несколько лет назад. Кто такой, никто не знал: его выудили из труповозки, что «жмуров» за периметр с Кордона увозит. Да и сам он мало чего помнил… Даже прозвище ему я дал: «портак» у него приметный был, слово «KEY» и… штрих-код, как на банке с консервами… Непонятный «портак», короче. Я его выходил, денег чуток подкинул, к делу пристроил. Ну, там принести, узнать чего, все не просто так небо коптить. Только стал он своего приятеля вспоминать, Свана. А тот известный бродяга был: центральные области Зоны как свои пять пальцев знал. Но сгинул, а потом и Сухарь объявился. Пропал и он, короче. Сухарю удалось пси-излучатель на Янтаре отключить, многих он спас этим: трупов ходячих меньше сразу стало… Потом на Радиостанцию пошел, и что он там замутил, до сих пор не известно. Только на месяц или около того игрушка сектантская работать перестала. В неразберихе многие на Радар ломанулись, думали, артефактов там море, а «Обелиск» все их желания исполнит.

Попович непроизвольно сжал кулак, побелели костяшки пальцев. Голос стал глуше и еще более хриплым:

— Но фигня это все оказалась: сектанты устроили всем большой кирдык. Штурмовые группы «Сiчи» и «Альфы» пострелялись на подходах к Припяти, а недобитых встретили сектанты. Мертвый город оказался большой западней: мало кто вышел оттуда живым. Многих «Братья» принесли в жертву своему артефакту. Но Сухарь прорвался, что он загадал — никто точно не знает. Только Зона не исчезла, а его головы среди жертвенных не оказалось. Да и среди покойников бродячих его никто не видел. По общему каналу «похоронка» не отсылалась, мы смотрели. После тех событий все… изменилось все, короче. Зона стала еще более непредсказуемой: появились новые аномалии, реагирующие только на людей, звери стали чаще нападать на старателей с оружием, почти не зная страха. Даже сектанты теперь набегают на территории соседей. На границе с «Сiчью» стоит целый частокол с насаженными на арматурные прутья головами. Вояки реже вылетают на помощь даже своим ученым, вертушки падают теперь там, где раньше был простор: летай — не хочу. Сухарь пропал, а с ним пропала и надежда на то, что Зона исчезнет. Вот так, Антон.

Не скажу, что история меня впечатлила. Мало ли кто пропадает, да еще в априори гиблом месте? И меня не расстраивал факт, что Зона все еще продолжает существовать:

— Благодарю за информацию, мне пора. Думаю, что теперь не скоро увидимся. Удачи в делах.

Я развернулся и направился к выходу. Торговец окликнул меня:

— К Мишке не ходи, больше, чем я, он тебе все равно не скажет. А увидимся мы в свое время. Мы в таком месте, где всем планам свойственно исполняться не так, как они задумываются. Бывай.

К оружейнику я заходить действительно не собирался. Выйдя на воздух, сразу направился к «тошниловке», на встречу с Серым. В заведении было шумно, и табачный дым висел тяжелыми клочьями, отчего фигуры посетителей делались расплывчатыми, словно видения воспаленного ума. Серый сидел в дальнем правом углу, пил пиво из высокого бокала и деловито уплетал жареную картошку с мясом. Закинул в рот очередную порцию квашеной капусты, сдобренной сладким крымским лучком, призывно махнул мне рукой. Я сел напротив:

— Приятного аппетита.

— Угу. Угощайся.

— Не откажусь, спасибо.

Я придвинул к себе тарелку с картошкой, которую наполнил из блюда, стоявшего в центре стола. Налил пива в чистый бокал и долгим глотком выцедил его до половины. Картошки не стало минут за десять. Я за тщательное пережевывание пищи, да и не торопил никто: инспектор поедет на «блок» только завтра к вечеру. У меня законный выходной. Я почувствовал приятную сытость, лихорадочная веселость сменилась умеренным благодушием. Я начал излагать Серому то, что мне удалось выяснить в ходе вылазки. Он слушал не перебивая, потом настал черед уточнений:

— Значит, Бес послал группу к «сортировке» и всех там загасил, и все для того, чтобы убрать дочку Лесника? Абсурд.

— Согласен. Думаю, девчонку убивать никто не собирался. Ее хотели взять живьем. Да и «чех» не просто так там был. Думаю, Бес спелся с кем-то очень серьезным. На сортировочный узел напали не любители: бой длился минут десять-пятнадцать, у нападавших были гранатометы, снайпер и пулемет. А потом они грамотно ушли в неизвестном направлении, сработав группу матерых разведчиков «Альфы» на два такта! Я маленько знаю «духов»: они по одному почти никогда не ходят. Их либо кто-то нанял, либо они нашли себе нору в глубине Зоны, и тогда у всех здесь большие проблемы.