Подводя итоги, я выяснил только два момента: меня хотят использовать как наживку, по непонятным для меня причинам считая, что объект разработки обязательно на меня «клюнет». И самое основное — будет вторая группа, пущенная по моим следам или идущая к цели другим маршрутом. Сейчас нужно сосредоточить все силы на том, чтобы постараться перевести стрелки в обратную сторону. Иначе это станет для меня билетом в один конец…

Мои размышления прервала подруга Даши, подошедшая, как ей казалось, неслышно. На самом деле ее выдали запах духов и легкое поскрипывание половиц. Слева от себя я увидел ногу с идеальным педикюром и ровным тоном загара. Взглянув вверх, я увидел девушку целиком: она улыбнулась сначала дежурным оскалом профессионалки, затем, будто спохватившись, согнала гримасу с лица, и ее улыбка стала теплее, естественнее.

— Здравствуйте, я Оксана. Даша мне много про вас рассказывала. Вы — старатель, да?

— И вам доброго дня. Ну, как меня зовут, вам уже сказали, а по поводу «старателя»… Я считаю, что подобное звание еще нужно заслужить. Пока я обычный новичок здесь.

— Ой, неправда: Дашка рассказала о том, как вы ее от бандитов спасли, на новичка это непохоже…

— Спорить не буду, но мне думается, Зона отчуждения это… очень необычное место. Автоматная очередь — не всегда ответ на все вопросы.

Девушка присела рядом, как бы невзначай коснувшись меня плечом и краешком бедра. Поправила распущенные по плечам волосы и неожиданно серьезно сказала:

— Здесь очень страшно. Особенно зимой. Ну… Знаете, когда там, за «колючкой», зима. Тут-то всегда либо лето, либо осень, но… Что-то выходит в лес примерно в начале декабря и бродит вдоль южных границ нашего «оазиса». Никто не знает, что или кто это. Работать мешает: нам нужно веселье изображать, а тут этот вой и… словно кто-то смотрит прямо в душу и… ждет.

— Чего? — Вопрос, казалось, застал Оксану врасплох. Словно очнувшись от какого-то видения, она тряхнула головой, отчего волосы полностью скрыли ее лицо. Она ответила:

— Понятия не имею. От этого становится еще неуютнее: неизвестно, чего ожидать.

Небольшое облако заслонило полуденное солнце. Стало заметно темнее, подул резкий северо-западный ветер, принес с собой запахи осени и напомнил, где мы находимся. На миг повеяло холодом. Девушка встала, поспешно начиная прощаться:

— Заговорила я вас совсем. Скоро четыре часа уже. Мне пора на репетицию.

— Я так понимаю, вы танцуете в клубе? — Хорошее расположение духа все же не оставило Оксану до конца. Красивые губы изогнулись в легкой улыбке:

— И это тоже. Приходите вечером, я выступаю в полночь.

— Думаю, не получится: я рано ложусь спать. Не обижайтесь, но танцы и музыка — не моя стихия. Уверен, что вы используете свои наработки из художественной гимнастики как надо, и это будет выглядеть красиво.

Девушка заинтересованно посмотрела на меня.

— Да… Я немного не дотянула до мастера спорта. Как вы узнали? Дашка рассказала?

— Нет. Распознать, чем занимался боец, довольно нетрудно, если знаешь, на что смотреть. В вашем случае подготовка тоже присутствует. Но несколько иного свойства. Не боевая, а скорее спортивная. Дальше — простое сопоставление фактов.

Оксана кивнула и пошла к калитке. Обернулась напоследок и уже с обычной для работающих в подобных «Теремку» заведениях напускной веселостью повторила:

— Если передумаете, скажите бармену, он устроит вам место, откуда будет хорошо видна сцена.

— Я буду иметь в виду. Удачи, Оксана.

В свое время мне пришлось охранять загородный дом городского бизнесмена, который построил себе кирпичный дворец в заповедной зоне недалеко от Байкала. К нему довольно часто съезжались местные чиновники, и даже лидер некой фракции Госдумы почтил особняк своим присутствием как-то раз. Тогда, чтобы пустить столичному гостю пыль в глаза, со всего города собрали около взвода элитных проституток, подрабатывающих моделями (или наоборот: моделей, подрабатывающих проституцией). Я был во внутреннем, последнем кольце охраны, старшим смены. Поэтому все происходило у меня на глазах. Зрелище, поначалу забавное, постепенно переросло в некое смешение нашей, советской пьянки с древнеримскими оргиями. Особенно «порадовал» столичный гость: приняв литра полтора на грудь, он, видимо, по привычке, встал в полный рост и начал произносить какую-то речь из раздела «о сельском хозяйстве». Выглядело это вдвойне смешно, учитывая то обстоятельство, что во время произнесения речи его ублажала молоденькая «модель». Поэтому я примерно представлял, что за «шоу» можно будет наблюдать в «сельском клубе», с поправкой на местный колорит.

Поднявшись, я пошел в конюшню, где вот уже два часа Богдан чинил упряжь для Фроси. Миновав стойла верховых лошадей, я подошел к кобыле, с которой свел знакомство на Кордоне. Помня любовь лошади к сухарям, я припас для нее пару кусочков ржаного хлеба и румяное яблоко. Кобыла, узнав меня, потянулась губами к угощению. Дала себя погладить по теплой морде и, приветливо фыркая, подставила шею под мою ладонь. Настроение сразу улучшилось, лошадь меня не забыла и совсем не боялась.

— Смотрю, понравился ты Фроське. — Ко мне подошел Богдан, перебирая в руках какие-то элементы упряжи. — Любишь лошадков-то? — Произнесенное слово было каким-то особенно уютным и свидетельствовало о необычайной привязанности Лесника к лошадям.