Я кивнул. Горло перехватило.

Я никогда тебя не брошу, Иришка.

…Спускаться было тяжело. В одном месте пришлось даже карабкаться по скале, цепляясь за трещины. Я весь перемазался и разорвал рубашку. Иртанетта же выглядела так, словно прогуливалась по городскому парку. Даже не запыхалась.

Когда я обессиленно повалился на прибрежный песок, она заметила:

– А ты ничего, молодец… Когда мы с герцогёнком Блэгильским спускались, он визжал как резаный. Потом запсиховал и обратно полез.

– Герцогёнок? – Ни думать, ни делать что-либо не хотелось. Хотелось лежать и лежать так до скончания времён. Я и спросил-то, чтобы разговор поддержать.

– Ну да, – глухо отозвалась Иришка. – Это ещё когда они свататься приезжали. Меня отправили развлекать будущего мужа.

– К тебе? – Я удивлённо поднял голову. – Тебя?

– А что такого? – В голосе её звучало наигранное равнодушие. – Нам нужен союз с Блэгилем. Если бы папа договорился с герцогом, я была бы уже замужем. Все так делают.

Её слова меня почему-то зацепили. Я всей душой возненавидел незнакомого мне пацана. Но Иришка тут же примирила меня с ним, вздохнув:

– Если б ты знал, какой он дурак…

Я расслабился. Стащил с плеч рубашку и блаженно перевернулся пузом вверх. У нас на Казе солнечная погода редкость. А уж такая, как здесь, – и подавно. Хорошо бы совсем раздеться, позагорать, но я стеснялся Иришки. Я девчонок вообще стесняюсь. Интересно, откуда она? Задавака, да ещё со странностями. Выдумывает всякое. Праздник в её честь, жених-герцог…

Стоп!

– Слушай, Ириш… – осторожно начал я. – А… а ты кто вообще?

Девчонка устало вздохнула:

– Какая разница, Адвей?.. Я – это я.

– А всё же?

– Я наследная принцесса Лонота. Иртанетта Лонотская, так меня зовут. – Она присела в шутовском реверансе. – Теперь доволен?

– Да.

Иришка глянула на меня исподлобья:

– Только не вздумай называть меня госпожой. Тем более – нашим высочеством.

В голосе её звучали тоска и одиночество. Тяжело ей, наверное… Когда все кругом – как с будущей королевой. Поклончики, реверансики. Я бы, наверное, не смог.

– Хорошо. Не буду, – согласился я. И не удержался, съехидничал: – Потому что ты не похожа на высочество.

Она радостно подпрыгнула:

– Ах так? Ну тогда я позову стражу! И тебя казнят за непочтительность!

– Откуда? Эй, стража! – дурашливо закричал я. – Стра-ажа! Ау!

Иринка метнулась ко мне и зажала рот ладонью:

– Ты что, дурак? Здесь же следопыты бродят. Ещё заявятся сюда. А это секретное убежище.

Миг мы смотрели друг на друга преувеличенно серьёзно, а затем расхохотались.

– Лови! – закричала она и припустила по берегу, сверкая босыми пятками. Я бросился за ней. Мы дурачились, носились друг за другом, а солнце висело на одном месте, словно приклеенное. Меня это начало тревожить. Вернее, даже не тревожить, а… Так.

Неправильно это, и всё. Нехорошо.

Набегавшись, мы рухнули на песок.

– Пойдём купаться? – предложила Иришка.

– Ага. Я сейчас, отдышусь только…

– Я тебя в море подожду.

Я сидел спиной и не видел, что происходит. А оглянувшись, немедленно отвёл взгляд. Иришка бежала к воде голышом. Ну, то есть совсем без ничего.

– Эй, что ты там! Давай скорее! – крикнула она.

– Да!.. Сейчас!..

Я запаниковал. Это потом я узнал, что у нас на Казе пуританские нормы морали, а тогда мне стало попросту жутко. Я честно пытался не подглядывать, но надолго меня не хватило. Иришка уплыла далеко, её почти не было видно. Она кувыркалась в волнах, словно дельфин, а я всё сидел на берегу. Ругая себя и не в силах отвести взгляд.

Плавала она здорово. На воде я ещё держусь, но как она – вряд ли смогу. Одно дело бассейн, с дорожками и «лягушатником», и другое – море. Наверное, они так и живут в воде. С самого малышового возраста.

Я так и маялся, пока Иртанетта не наплескалась всласть. Потом она вышла на берег, а я притворился, что собираю камешки у воды. Принцесса попрыгала по берегу, размахивая руками, чтобы побыстрее обсохнуть, а потом натянула трико и подбежала ко мне:

– Адвей, ты что, плавать не умеешь?

– Умею.

– Тогда чего же?

Я засопел. Признаваться мне казалось стыдно, но и молчать тоже было неправильно.

– Мы… Понимаешь, у нас так не принято. Ну… когда пацаны и девчонки… голышом.