Бланка Диес проводила нас до калитки. Ротвейлеры сидели на цепи, хотя и делали бешеные попытки сорваться. Смотреть на их оскаленные морды не доставляло нам удовольствия — как сказал кто-то из мудрецов, любая цепь не прочнее своего самого слабого звена. Дождь почти перестал, вдова Тринидада Солера медленно шла за нами, скрестив на груди руки. Когда мы очутились за калиткой, я осторожно сказал:

— Прошу простить нас за беспокойство. Постараемся держать вас в курсе.

Бланка Диес рассеянно кивнула. Растрепанные ветром волосы и белые длинные пальцы, судорожно сжимавшие локти, делали ее похожей на беззащитную девочку.

— Я хочу кое-что пояснить, сержант, — сказала она на прощанье. — Для меня существовал и будет существовать только один Тринидад Солер, — от него я родила двух детей, мы пережили много горя, и он всегда был рядом. К концу жизни нам улыбнулась удача, но он не успел воспользоваться благополучием, которого мы добились вместе. Вот и все. Только таким он останется в моей памяти. А по поводу несчастного, чье тело вы обнаружили в мотеле, то он не имеет ко мне ни малейшего отношения.

В полдень мы сговорились встретиться с Марченой и его командой в штаб-квартире территориального подразделения. Хотелось пообедать всем вместе, а заодно и похвастаться успехами, если позволительно употребить такое слово, — слишком благодушно оно звучит, имея в виду наше недавнее фиаско у вдовы. После разговора с Бланкой Диес нас с Чаморро обуяло чувство страха перед фатальным невезением, и мы совсем сникли.

Марчена с присущей ему напористостью еще раз прочесал свой район в поисках людей, которые могли дать показания о перемещениях Тринидада Солера незадолго до его смерти. В соответствии с инструкциями, полученными мною от шефа — а я довел их до сведения Марчены слово в слово, — особый упор делался на то, чтобы разжиться хоть какой-то информацией о злополучной блондинке.

По имевшимся у нас данным, последними, кто видели Тринидада в живых, помимо администратора мотеля, были сотрудники службы безопасности: они выпустили его машину с территории атомной станции в 18.05. Бланка Диес утверждала, что домой он не возвращался, следовательно, с этой минуты вплоть до 0.15, то есть до времени появления Солера в мотеле (по показаниям того же администратора), в его жизни образовалась черная дыра. Местные гвардейцы вывернулись наизнанку, пытаясь заполнить этот промежуток времени свидетельствами очевидцев, но тщетно.

— В течение шести часов Тринидад никому не попадался на глаза, — сообщил Марчена, — ни здесь, ни в своем поселке. Он как сквозь землю провалился. Мы сделали поквартирный обход — все впустую, а когда спрашивали о блондинке, то нас поднимали на смех: «Метр восемьдесят, говорите? Черт возьми, я бы не пропустил такую крошку!» Сам понимаешь, на четвертом шутнике пропадает всякое желание продолжать расспросы.

— Понимаю, — сказал я, глядя в потолок.

Складывалась аховая ситуация: вот сидим мы здесь умудренные опытом сыщики — голова в порядке, руки, ноги на месте — и беспомощно смотрим друг на друга, не зная, в каком направлении действовать дальше. Так чувствует себя человек на Северном полюсе в роковой момент, когда у него кончились спички, и он лихорадочно соображает, чем бы разжечь огонь. На несколько секунд, показавшихся нам вечностью, в комнате воцарилась вязкая тишина, как нельзя лучше отражавшая наше душевное состояние.

— Готов поклясться, — нарушил молчание Марчена, — что в тот вечер он куда-то уехал: скорее всего, в Гвадалахару или в Мадрид. Смотрите: час туда, час обратно, и у него остается еще четыре часа на любовные шалости.

— Твое предположение дает нам возможность определиться с девушкой, — одобрительно заметил я.

— И лишнюю головную боль, — возразила Чаморро. — Здесь ей негде укрыться, а вот в Мадриде — легче легкого, и искать ее там все равно что иголку в стоге сена.

Я разделял опасения моей помощницы. Работа в сельской местности имеет свои изъяны, и среди них первое место занимает скука, навеянная примитивной вульгарностью происшествий. Как правило, они ограничиваются драками с пальбой из охотничьих ружей, которые время от времени затеваются в маленьких селениях. Вместе с тем местные жандармы имеют ряд преимуществ, в частности, замкнутость пространства, где все друг друга знают и где ни одно нарушение закона не проходит бесследно. Когда привыкаешь к неторопливому укладу провинции, трудно переключиться на большой город, тем более на Мадрид, — приходит неверие в способность изменить ход вещей, а вслед за ним — неодолимая лень.

— В Мадриде нам не избежать общения с полицией, — предостерег я.

Перспектива явно не пришлась по вкусу моим собеседникам. На лицах Марчены, Руиса и даже Чаморро появилось выражение резкой неприязни, смешанное с презрением. В нашей повседневной работе мелочное соперничество между силовыми структурами приводит к серьезным осложнениям, и происходят они в основном из-за того, что сотрудники одного ведомства считают для себя зазорным обращаться за помощью к коллегам из другого.