— Оно само на меня запало, господин майор. И я крепко рассердился, поскольку все время чуял, как меня водят за нос, используя в своих интересах. Вы бы на моем месте тоже рассердились.

— Пожалуй, ты прав. А вот насчет судьи из Гвадалахары, так лучше я его уведомлю о твоем приезде, а то еще, чего доброго, обидится.

И все-таки мой шеф — предусмотрительный человек Подобные мелочи иной раз ускользают от моего внимания, а наметанный глаз Перейры еще никогда не давал осечек Чиновник действительно мог оскорбиться, если вместо командира или офицера ему для переговоров пришлют такую мелочь, как сержант, которого с высоты его величия и в лупу не разглядеть. У кого другого слова бы застряли в горле, только не у Перейры: воображаю, какие небылицы он наплел обо мне судье из Гвадалахары.

Как бы там ни было, посредничество Перейры возымело действие, и его честь дал нам аудиенцию на следующий день после звонка. Он принял нас в кабинете, где, против ожидания, не чувствовалось даже намека на роскошь: небольшая комната была донельзя захламлена папками с делами, судебными решениями, постановлениями; некоторые из них лежали прямо на полу. Такой же плачевный вид имело все здание суда. Пока мы ожидали в приемной, с нами разговорился один из секретарей. По его словам, на общую неразбериху влияли два фактора: тесное помещение и небывалый рост уголовных преступлений в провинции.

— Видите, что у меня тут творится, — сказал судья, когда мы сели. — Поэтому не сочтите за нелюбезность просьбу быть лаконичными и придерживаться фактов.

Я так и сделал. Судья внимал моим пояснениям по поводу вновь открывшихся обстоятельств с тем же сонным и утомленным заботами лицом, с каким осматривал место происшествия в Алькаррии. Однако выслушал меня до конца, после чего тяжело вздохнул и, откинув голову назад, заявил:

— Отличная работа, сержант. Разумеется, мы возобновим расследование. Поговорите с прокурором, пусть он подготовит соответствующие распоряжения.

— Еще одна просьба, Ваша честь. Для совершения некоторых следственных действий нам необходимы санкции, отданные лично вами, — добавил я.

— Сколько угодно, — ответил судья с нетерпением. — Поговорите с прокурором и изложите ваши планы. Не волнуйтесь, я завизирую все предоставленные им документы, разве за исключением какой-нибудь несусветной чуши.

Толковать было больше не о чем. Однако судья, вероятно, заметил, какое неприятное впечатление произвела на нас с Чаморро его резкость, а может, заподозрил (и не без оснований), что в его стремлении побыстрее сплавить нас прокурору мы усмотрели желание устраниться от дела Тринидада Солера.

— Не думайте, будто я недооцениваю важности этого следствия, сержант, — оправдывался он, глядя на нас невыразимо грустными глазами. — Откровенно говоря, я предпочел бы обладать большей осведомленностью и неукоснительно исполнять свой долг. Но на моих плечах лежат гражданские и уголовные дела всей провинции. А Гвадалахара — отнюдь не малая территория, как вы уже имели случай убедиться. И любое происходящее в ней правонарушение, начиная с убийств и кончая незаконными захватами пустующих квартир, касается непосредственно меня, — а я еще не разобрал до конца завалы, оставленные моим предшественником. Надеюсь, видя мою загруженность, вы поймете, почему я перекладываю часть работы на ваши плечи.

— Можете на нас рассчитывать, Ваша честь.

— И еще одно замечание. Я крайне заинтересован в том, чтобы узнать, кто убил этих людей, — добавил он с чувством. — Чрезвычайно заинтересован, и буду с нетерпением ждать новостей. Но, к сожалению, не могу вам помочь прямым участием.

Мы поговорили с прокурором, и судья исполнил обещанное. После возобновления следствия он тотчас же утвердил все запрошенные санкции, и, воспрянув духом, мы пустились в охоту с высоко поднятой головой. Теперь нам было предельно ясно: лиса прячется где-то неподалеку от курятника, и мы обязательно ее найдем.

О чем у меня имелось ясное представление, так это о времени, которое теперь целиком и полностью принадлежало нам, и мы могли тратить его по собственному усмотрению. Пустившись в длительное путешествие по второму кругу, я настроился на совершение любого греха, кроме поспешности. Для исполнения юридических актов, назначенных судьей из Гвадалахары, требовался определенный срок, и нам оставалось лишь ждать, набираясь сил перед большими маневрами.

Первым и заведомо бесплодным шагом следствия стало подключение к телефонной линии Бланки Диес. Вдова Тринидада Солера общалась только с ближайшими членами семьи да с заказчиками переводов. Эпизодически поступали звонки от соседки по бывшей квартире, от подруги детства и от какого-то дальнего родственника: то ли двоюродного, то ли троюродного брата. Тон и содержание разговоров ограничивались формальными изъявлениями соболезнования и оказанием моральной поддержки в стремлении Бланки преодолеть душевную травму и вернуться к полнокровной жизни. Что до самой вдовы, то в записи ее голос звучал так же, как и четыре месяца назад: решительно и спокойно.