Семя покрыто оболочкой, внутри разглядеть ничего нельзя, ни счастья, ни страданий. Высаживая это семечко, ты представляешь, что оно даст ростки счастья, но годы спустя, когда появляются плоды страданий, ты удивляешься: «Кто причиняет мне все эти страдания?» Промежуток между высаживанием семян и созреванием плодов очень велик, и ты напрочь забываешь, что сам посеял эти семена. Ты не видишь, что плоды принесли тебе те самые семена, которые ты когда-то посеял, ведь и времени прошло немало, и плоды уж очень сильно отличаются от того, что ты ожидал. Ты думаешь, что посеянные тобой семена просто пропали — может, сгнили, может, им не подошла почва; а эти страдания — плоды тех семян, которые тебе подбросил кто-то другой.

Еще сто лет назад в Африке были племена, которые не догадывались о том, что рождение ребенка и половые сношения связаны между собой. Всего лишь столетие назад! Когда-то давно такое неведение было распространено повсеместно, и тому есть свое объяснение. Ребенок рождается только после девяти месяцев беременности. Промежуток между зачатием и рождением столь велик, что людям и вправду было сложно связать свои занятия сексом и рождение ребенка. Теперь мы об этом знаем, поэтому и не удивляемся. К тому же учти, что далеко не каждое половое сношение приводит к зачатию; это происходит, может, один раз из ста, и еще через девять месяцев рождается ребенок. Так что в этих африканских племенах причиной рождения ребенка считалось то, что поддается наблюдению. Это могли быть жертвы, принесенные богам, или иные виды богослужений, в другой раз это могло быть благословение, полученное у шамана, и так далее. Но им никогда не приходило в голову считать половые сношения причиной рождения ребенка.

В точности так же все человечество поступает и с более глубокими проблемами. Ты даже не задумываешься, что сам сеешь семена своих собственных страданий. Временной промежуток может быть гораздо больше, чем девять месяцев. А семена эти даже мельче, чем те, что сеются во время полового акта. Плоды же могут не созреть и за девять лет, и за девяносто, ведь высаживаешь ты не однолетнее растение. Некоторые из посеянных тобой семян печали прорастут довольно быстро, как только их польет дождик, и так же быстро они исчезнут. Но есть и другие, похожие на огромные кедры, растут они медленно, годами, пока их громадные кроны не закроют собою полнеба, а тебе и в голову не приходит, что это исполинское дерево могло вырасти из такого маленького зернышка.

Но это только твоих рук дело. Никто другой на твоем поле семян не сеял, никто и не может этого сделать. Это невозможно, так как никто другой не имеет доступа к твоему внутреннему пространству. Именно ты засеял это поле, ты полил его, ты поддерживаешь рост семян и собираешь урожай; ведь здесь никого больше нет, только ты — один-единственный.

Если ты полностью это осознаешь, в тебе родится ищущий. Твое видение станет ясным; ты перестанешь сеять ядовитые семена, а вместо этого примешься выпалывать сорняки, которые уже взошли. Теперь вся твоя энергия будет направлена на создание нектара, эликсира блаженства.

Ты не знаешь, что такое нектар, ты никогда его не пробовал. Так что ты стоишь перед серьезной проблемой, это будет по-настоящему трудно. Как ты можешь желать того, что тебе неведомо? Как ты сможешь собрать урожай, о котором ничего не знаешь, который не был частью твоего опыта? Как можно искать, стремиться, как можно жаждать того, с чем тебе никогда сталкиваться не доводилось? И где ты собираешься это искать?

Ты пережил и счастье, и горести, но ты никогда не испытывал блаженства. И как же начать этот поиск, ведущий к блаженству? Ты говоришь, что стремишься его достичь, но на самом деле это не так; то, что ты считаешь блаженством, это то же самое счастье, только чуть побольше. Ты представляешь себе блаженство как разновидность огромного счастья. Ты думаешь, что блаженство — это удовольствие наподобие того, которое ты испытываешь в сексуальном оргазме, только усиленное в тысячу раз. Но оно остается лишь увеличением, преумножением твоего счастья.

Встречаясь со своей возлюбленной, ты испытываешь огромное счастье, и ты полагаешь, что встреча с истиной принесет тебе такое же ощущение, только оно будет сильнее в бесконечное число раз. В твоем представлении разница здесь не в качестве, а в количестве. Для тебя обретение небесного царства — это бесконечно более насыщенная и огромная разновидность счастья, которое человек испытывает, завладев царством на Земле, — и опять-таки, разница здесь лишь в количестве.

Но я говорю тебе: разница вовсе не в количестве. Блаженство — это состояние, которое тебе совершенно неведомо. Нельзя взвесить блаженство на этих крохотных весах, предназначенных для взвешивания счастья; нельзя познать блаженство через измерение, в котором существует счастье. Но истина в том, что ты ищешь только счастья, хоть и называешь его блаженством. Вот и вся разница. Отсюда и эксперимент с моим тратаком-, он для того, чтобы дать тебе попробовать вкус блаженства.

Тратак используется здесь для глубокого погружения в сатсанг, пребывание рядом с мастером. Когда я прошу тебя стать безмолвным и пустым, просто смотреть на меня, чтобы я мог войти в тебя, я стремлюсь, войдя в твое существо, дать тебе почувствовать вкус блаженства. Ощутив его, ты утроишь свои усилия, по этому вкусу ты поймешь, впервые в жизни, каким бывает блаженство, даже его единственная капля. А узнав это, ты отправишься в странствие по его океану. Тогда мне уже ничего не нужно будет делать. Этот вкус сам будет манить тебя и вести все дальше; тогда тебя уже ничто не остановит. Никакая сила на свете не сможет помешать твоему странствию. Ты сможешь преодолеть препятствия величиной с Гималаи.

Как только в тебе поселится вкус блаженства, все преграды станут мелкими и незначительными. Но пока твой вкус не пробудился, ты не захочешь даже взглянуть, пусть хоть целый океан блаженства будет плескаться у твоей двери. Ведь тебе незачем это делать; твои глаза застыли на точке, в которой ты узнал вкус счастья.

Нечто подобное происходило с теми людьми, которые в качестве домашнего животного держали у себя ручного льва или тигра. Неприятности начинались в тот день, когда животное в первый раз пробовало свежее мясо. Пока его держали на овощах и хлебе, лев был вполне доволен и не возражал против вегетарианской диеты. Мне рассказывали об охотнике, который держал у себя львенка. Он кормил его только овощами, а мяса не давал ни разу. И вот однажды охотник^был у себя в саду, а лев сидел рядом с ним. Человек случайно порезал себе ногу. Лев слизнул кровь, вытекавшую из раны, и этого было достаточно, чтобы у охотника начались неприятности. Лев узнал вкус крови, и хозяин больше не мог держать его в качестве домашнего животного.