Шрифт:
Это понятия православной культурной традиции, а именно в ней поэт ищет средств выражения для представших перед ним мистических реальностей, что впрямую связывает Андреева с духовной поэзией. И хотя он не однажды говорит о том, что «язык нащупывает новый», основы этого языка узнаваемы. Особенно наглядны они в цикле «Миры просветления» «Русских богов».
Рисуя «Миры просветления», воссоздавая структуру этой части собственной мистической вселенной и говоря о своих видениях, прозрениях, не соотнесенных непосредственно с земной вещностью, поэт ищет особые краски, необходимые слова. Тут он не может избежать некоторого переизбытка абстрактных понятий и космических образов. Но, несмотря на вводимую в стих собственную терминологию (например: Шаданакар, брамфатура, даймон, демиург), его речь неизменно содержит и церковнославянизмы, и книжные обороты, связанные с богословской литературой, и просто церковную лексику. В этом цикле мы встречаем и херувимов, и Отчее лоно, и Богом творимое Я, и богосыновнее я, и ковчег, и Христовы силы, и чашу Лазаря, и бесов, и ангелов, и миропомазанность, и царский елей, и Богоидею, и прообраз горний, и клир, и литургию, и алтарь — примеры можно продолжать и продолжать. А те картины, которые он рисует, легче всего соотносятся с картинами космологических духовных од.
Читаем открывающее главу стихотворение «Шаданакар». В нем в поэтическую речь врывается язык философский, понятийный:
Все, что незримо, и все, что зримо В необозримых сферах Земли. Это — она, ее мраки и светы, Вся многозначность ее вещества. Вся целокупность слоев планеты…Здесь, конечно, вспоминается речевой сплав державинской оды «Бог»:
О Ты, пространством бесконечный, Живый в движенье вещества… [14]14
Державин Г. Р. Духовные оды. М., 1993. С. 66.
В самой образной ткани цикла Андреева то тут, то там проглядывает ее теснейшее родство с духовной одой.
Солнц многоцветных царская нега Ринет лучи, коронуя, к челу… —у Андреева.
А вот Ломоносов, «Вечернее размышление о Божием величестве при случае великого северного сияния»:
Не солнце ль ставит там свой трон? [15]Или Херасков:
В златой являлся порфире Всходяще солнце… [16]15
Ломоносов М. В. Избр. произведения. Л.,1986. С. 205.
16
Херасков М. М. Бог. // Утренний свет. Ч. 1. Октябрь. 1777. С. 158.
У Андреева:
Отрезок вьющейся в мирах дороги. Не жди кромешной тьмы заокошечной: Миры — бесчисленны и тропы многи…У Хераскова:
Светилам круги сделав многи, Им перстом показал дороги… [17]У Державина:
Светил воззженных миллионы В неизмеримости текут… [18]17
Херасков М. М. Ода о Величестве Божии // Опыт Трудов Вольного Российского Собрания. 1776. Ч. 3. С. 59.
18
Державин Г. Р. Духовные оды. С. 67.
У Андреева:
Как сверканье ста солнц на реке…У Державина:
Как солнце в малой капле вод… [19]У Андреева:
Там над сменой моих новоселий, Над рожденьями форм надстоя, Пребывает и блещет доселе Мое богосыновнее Я; И мое — и твое — и любого, Чья душа — только малый ковчег; Всех, чью суть оторочило слово Ослепительное: человек.19
Там же. С. 68.
У Хераскова:
Подобно вижу Человека: В его вникаю существо: О коль творение драгое! В нем скрыто бытие другое: И там сияет Божество! И в лике Серафимов, будет Сиять безгрешный Человек… [20]Подобные примеры (их легко умножить) показывают прямую связь поэзии Даниила Андреева, проявляющуюся на разных стилистических и семантических уровнях, с традициями духовной поэзии.
Попробуем вчитаться в одно из стихотворений Андреева, на первый взгляд, не очень-то с ними связанное. Это стихотворение «Заходящему солнцу» (1931–1950) из цикла «Сквозь природу»:
20
Херасков М. М. Мир // Утренний свет. Январь. 1778. Ч. 2. С. 75–76.
Этот гимн заходящему солнцу при первом прочтении кажется чрезмерно книжным. Правда, в цикле он не случаен. Ему предшествует еще одно стихотворение о закатном солнце: «Есть праздник у русской природы…», стихотворение с более выразительной пластикой и живым лирическим трепетом. В нем уже дан образ не только «огненного шара», но и явления одухотворенной вселенной, которое -
Беззнойно, безгневно, эфирно — Архангельский лик наяву.А в последующем стихотворении — «Соловьиная ночь» — изображается «чуткий сон бытия». Потому несомненно, что для поэта гимн «Заходящему солнцу» — необходимое и существенное звено цикла.