Я слишком много видела людей, кому не повезло с первой любовью (а с первой и не должно везти, она придумана для познания себя, а не для счастливого успокоения на брачном ложе), со «взрослой любовью» и прочими, и они застыли, закостенели. Хоть и вступили в новые отношения, сердце их осталось закрытым, а нити, идущие от его сердца, надорванными, спутанными, засохшими. Ужасное зрелище, особенно когда человек говорит, что у него все хорошо, а сам при этом не живет!

Я так не хочу, я так не буду!!!

Ну и в-пятых, тебе, моя дорогая, придется вести «битву за себя». И выиграть ты ее должна ради малыша (ради себя мне вообще ничего не было интересно).

Мне ничего не оставалось делать, как выполнять. Это был вопрос выживания. А как же любимая игрушка под названием «прошлые жизни»? Да запросто. Просто такие, в которых нас не было. Ведь не всегда же я жила только около него. И не все воспоминания ужасны.

Вот, например, я помню себя самкой птерозавра, небольшого летающего ящера размером чуть больше современного человека. И как бы ученые ни раскрашивали динозавров в зеленые или бурые тона, но лично я была очень красивой – яркой-яркой, разноцветной, больше похожей на современных тропических птиц. И у меня были какие-то перья – что-то такое среднее между перьями и шерстью – на голове, шее и мягкий нежный мех на пузе, который так нравился самцам… М-да. И там любовь, своя первобытная любовь. Как выбрать себе лучшего самца? Добытчика или красавчика? Самого ласкового или самого упорного? Грустный вывод напрашивается сам собой. Ни фига мы, женщины, в ходе эволюции не поумнели.

Отставить, командую я себе. Почти во всякой жизни были моменты высшего счастья и пиков кошмара, когда я думала, что я этого не переживу. Иногда действительно не переживала. Но были и нейтральные эпизоды, а были и моменты глубочайшего изумления. Сейчас, ближе к родам, я на них натыкалась все чаще.

Я плаваю в глубине моря. Я очень большая рыба, покрытая каким-то толстым защитным слоем, как шкурой, но это не чешуя. По поводу своей шкуры я испытываю что-то вроде гордости, так, как это могут чувствовать животные. Удовлетворение, похожее на приятное урчание в сытом желудке. Я иду сквозь воду, именно так, для нее движение через пласты воды – то же самое, что для человека хождение по тропинкам. Есть протоптанные трассы, есть дикие места, раньше я думала, что рыба плавает, где хочет, но это оказалось полной чушью. Она, конечно, может плыть «где попало», но и человек может продираться через бурелом или перелезать через заборы, просто ему для этого нужна серьезная причина. Так и рыбе, но не понимаю, на что она ориентируется при выборе траектории – течения? Знания о том, что добыча ходит вот здесь? Или что это территория какого-то другого зверя? Или по запаху (кстати, что-то вроде запахов я чую, только пока не понятно как)? Скорее, все вместе – ее выбор инстинктивен и безошибочен.

Со мной не связываются ни другие рыбы, ни глубоководные твари типа гигантских кальмаров. В памяти тела этой рыбы «записаны» схватки с теми, у кого есть щупальцы. С ними просто: если тебя опутали, надо просто плыть вверх и вверх, пока это глупое существо тебя не отпустит (видимо, я гигант, раз выбираю такой способ совладать с головоногами). А когда они, устав от борьбы, пойдут вниз, ими можно закусить. Да, я действительно гигант, от моей тени убегают все остальные жители глубин, только я не кит и не дельфин. Я лениво шевелю плавниками на спине, как человек руками, когда просто шагает и для равновесия незаметно помахивает верхними конечностями. Мое плавное движение через воду больше всего похоже на задумчивый шаг человека. Спешить некуда, я просто двигаюсь.

К сожалению, рыбье сознание очень медленное, злое и не способное к логике. Она не думает, а начинает действовать, будто получив импульс с какого-то пульта управления. Я слишком недолго пребываю в рыбьей шкуре, чтобы найти источник импульса. Мне приходится видеть ее глазами и домысливать своим человечьим мозгом. Поэтому рассчитывать я могу только на подлинность ощущений, не более того. Это так непередаваемо, так удивительно, когда ты одновременно мыслишь и как человек, и как какое-то другое существо.

И вдруг я замечаю что-то ненормальное. Каких-то слишком быстро двигающихся существ, быстрых, как я, а я очень быстрая рыба. Я оживляюсь и начинаю охоту. Мои широко расставленные, очень выпуклые глаза ловят каждое их движение. Привыкшая к погоне и нападению, рыбина пытается уловить знакомое в их повадках, чтобы выбрать правильную тактику. Но ничего знакомого нет. У рыбы недоумение выражается тем, что она не несется прямо, но как бы вышивает вокруг прямого пути – отклоняется вверх-вниз, в стороны, «рыщет» слабину. Подошла я уже довольно близко, чтобы сквозь толщу воды разглядеть объект. Это большая плоская поверхность, которая очень быстро перемещается вперед и вглубь. Я вижу, что на плоской «тарелке» стоят две фигуры, похожие на двух людей в плотно облегающих гидрокостюмах (это я сейчас интерпретирую так). При этом у одного существа, возможно, женщины, распущены длинные-длинные волосы. Не мокрые, не висят сосульками, а распущены свободно.

Рыбина их движения воспринимает как совсем неправильные. Они вызывают у нее такое же отторжение и раздражение, как движения пауков у нас, млекопитающих.

Я готовлюсь атаковать и набираю максимальную скорость. Мне как рыбе непонятно, что такое перемещается на этой плоской тарелке? Два глаза такие большие, и смотрят в разные стороны? Два хвоста? Крылья? Две рыбины стоят вертикально? И не ясно, кого из этих двух подвижных объектов стоит атаковать.

Они пока меня не видят, это меня как бы «забавляет» – чувство приятного удовлетворения от того, кто завтрак достанется легко! Рыбина уже решила, что это два парных объекта неизвестной породы, а не один большой с двумя глазами. Она решает атаковать того, кто меньше и без хвоста, то есть короткого стриженого мужчину.

Я разгоняюсь, разеваю пасть – глотка и желудок сразу забились потоком воды. Брюшная мышца привычно напряглась и сократилась, насосики-жабры принялись выкачивать воду. Сейчас-сейчас в животе окажется что-то посущественнее…

Но я получаю сильный толчок по голове и глазу, и меня отбрасывает в сторону. Непонятные существа несутся вперед так быстро, что теперь я их не догоню. Что вызывает у меня, рыбы, еще один приступ недоумения – в моей генетической памяти нет информации, чтобы кто-то двигался с такой скоростью! Ни я, ни тысячи моих предков не имеют опыта охоты на такую тварь.

Рыба продолжает преследовать этот непонятый предмет, незаметно для него. Она прекрасно видит сквозь толщу воды и теперь занята «сбором информации» – интересно, будет ли она передать это своим соплеменникам или это останется только в ее генетической памяти как преимущества именно для ее потомства. М-да! Понять это я не успеваю, потому что интереснее поведение самой рыбины – она охотится, но теперь она охотится, я бы сказала, на информацию. Она обращает внимание на все, что присуще это добыче ( мнения она не поменяла: все в мире – добыча ). И сейчас она замечает, что запах у этой штуки какой-то непонятный. Поскольку рыба сейчас прислушивается к запахам, я могу разобраться в этой особенности. Рыбина чувствует запахи не так как люди, она их впитывает кожей из окружающей среды, как будто вся вода недалеко от предмета пропитана запахом, кусочки запаха входят в ее организм и там на их основе делается вывод – что это, кто это. Анализ проводится, видимо, спинным мозгом, работу головного мозга я не чувствую совсем.

По крайней мере, нападать рыба больше не хочет. Она несется сбоку и сзади этих двух существ, которые ходят по «тарелке». После непродолжительной слежки рыбина начинает подниматься вверх, вслед за непонятным предметом. Наконец «объект» едет вверх и оказывается на поверхности.

Я выныриваю из воды, чтобы лучше их видеть – тарелка лежит поверх воды. Что-то отъезжает в сторону, и хвост ( волосы, я думаю ) одного из существ начинает трепать ветер ( совсем сухие!).

Насколько смог интерпретировать мой человеческий мозг, пока я смотрела на эту историю, дело было так. Глупая рыбина таращила глаза на это чудо технической мысли, в котором мужчина и женщина катались по морю. Только техническая штуковина была полностью прозрачной, если не считать плоской платформы, сделанной из чего-то темного и очень прочного. И люди в ней себя чувствовали настолько безопасно, что даже не обратили внимания на нападение морского гиганта – заинтересовались, удивились, но не испугались.

Сейчас таких технологий у человечества нет. Так что, это либо недалекое будущее – мало ли какие атавизмы рыбьего мира бродят по мировым глубинам. Либо это очень далекое прошлое, такое далекое, что мы даже отдаленных упоминаний о нем не можем найти, но распознать особенности строения этих людей, насколько они на нас похожи или насколько отличаются, глазами и мозгом этой глупой рыбины я не смогу. Да и трудно это – там оставаться. Я и «нашла-то» этот эпизод, когда начала искала какие-то другие эмоции кроме любовных восторгов или драм, в которых погрязла по уши. Вот как, оказывается! Сильное удивление даже такой злобной твари способно оставить большой след, который душа «носит» многие жизни. Очень интересно. А какие еще сильные эмоции хранит память нашей души?

В тот день я шла на курсы подготовки к родам (да, я человек методичный и ответственный, если вы до сих пор этого не поняли!). Антон тоже их посещал со мной время от времени. И то, скорее всего потому, что я пообещала на роды его с собой не брать. Муж тут же стал навещать курсы более тщательно – думаю, он очень много говорил об этом всем своим друзьям и родственникам. Да, у меня загул, но я много чего делаю, вот даже на курсы хожу, рожать вместе с ней буду. Я тоже ответственный и взрослый человек!

В нашем скверике возле дома резвились вороны – они там всегда таскали кости, дразнили собак, обсуждали свежие новости, даже на людей голос повышали. Я их стала слегка побаиваться, как и многого в последнее время, поэтому пошла по другой тропинке. Но это не помогло. Одна из черных товарок полетела ко мне, сделала петлю, как заправский истребитель, и при заходе сзади дала мне весьма ощутимый подзатыльник. Видимо, для того, чтобы я не смогла от этого знака отмахнуться, мол, случайность.

– Ворона меня предупредила, – сказала я сама себе вслух. – Ну, вот теперь уже точно все!

Если кто-то еще удерживал ситуацию на самом краю (например, мои ангелы-хранители, Высшие силы, любовь моих родных или кто-то еще добрый и сильный), то теперь она окончательно пойдет вразнос.

Самое трагическое в жизни видящего, по-моему, то, что ты видишь какие-то события, повлиять на которые не сможешь. И от того, что ты знаешь их заранее, легче тебе не становится. К самому тяжелому редко даже удается привыкнуть. Все равно это оказывается полной неожиданностью, как бы ты ни подозревал или даже уже все это видел (классическое «дежавю» переводится с французского как «уже видел»).