Шрифт:
Антон учился меня контролировать – мягко, сладко, исподволь, потихоньку наматывая вожжи и сохраняя при этом невинный теплый взгляд.
Мы вошли в наш роман с разными задачами – я, искренне пытаясь развязать пресловутые узлы, разобраться, освободиться и прочая прочитанная в духовных книгах премудрость.
Он – просто удержать меня.
Что ж, каждый получил то, к чему стремился.
Много позже он сказал мне между делом, что если бы я играла в теннис, он бы тоже бегал с ракеткой. Если бы увлекалась вязанием на продажу – искал и возил бы мне заказы. А пока он твердил мне о том, что ищет в духовных практиках свободы – и перечитывал всего ОШО, который, по его мнению, и был апологетом свободы.
Я искала свободы от прошлых ошибок, он искал свободы от рамок и препятствий. И поскольку я их ему не создавала, наоборот, сама пыталась их избегать, я была для него хорошей партнершей. Может быть, идеальной.
Никаких советов и решений мне сверху не спустили. Учителя на многочисленных семинарах тоже ничего толкового не сказали. А где-то внутри меня, глубоко, на уровне между сном и явью, росло очень странное ощущение – так глубоко, что оно почти не осознавалось, но от него оставался темный осадок настроения и миндальный привкус яда во рту.
Мне казалось, что вот я живу, делаю какие-то дела, с кем-то встречаюсь, работаю – но при этом мучительно, просто на грани срыва физических и психических сил я стараюсь «переписать», «стереть» что-то в своей биографии. Ощущение было трудноуловимым, тягостным – и при этом повторяющимся, навязчивым.
Но расшифровать или перевести в какие-то другие термины не удавалось.
И вот в какой-то момент, повинуясь капризу или импульсу благодарности, совершенно неожиданно для себя я попросила Антона:
– Посмотри мне в глаза.
И сказала, точнее из меня вырвалось (он у меня выпросил? а он это умел, так хотеть, чтобы это сбылось):
– Я не знаю, так это или не так, но мне кажется, я тебя люблю!
Ответом мне была абсолютно безбашенная, счастливейшая улыбка. Мол, ну, слава Богу, поняла наконец-то!
Через несколько дней мне позвонила его мама и заговорила сплошным потоком:
– А вы уверены, что свадьба нужна? И, вообще, зачем вы женитесь? Антон сказал, что хочет от тебя детей – ты что, беременна?
Про свадьбу мы не говорили, детей не планировали – но как-то так получилось, что этот «отрицающий» звонок потенциальной свекрови сделал реальным и это – свадьба, дети, семья.
Слово – это семя, брошенное в мир. И оно обладает свойством прорастать.
Не знаю, к этому ли эффекту стремилась его мама.
26.
Все счастливые люди похожи друг на друга – доказано Львом Николаевичем Толстым.
Все свадьбы похожи друг на друга – доказано фирмами по организации свадеб.
Ну что тут сказать – плыла теплая весна и наши мозги. Повсюду цвела белая сирень и платья невест. Мое было бежевым. Мы были как в тумане – от счастья и растерянности. Родители – озабоченными, деньги кончились, гости кричали «горько».
И хотя это была, кажется, наша первая свадьба за столько веков, она не дала мне ничего из того, чего я ждала. А ждала я ни много ни мало – ну, угадайте, чего?! – конечно, «развязывания кармических узлов» – вот ведь, до брака дожили впервые! Мы теперь должны быть свободны от своих прошлых ошибок? Мы все исправили? Я ждала музыки сфер, единения в духе, специально присланного хора ангелов и еще каких-то там торжественностей. Ничего этого не было, видимо, в ЗАГСе просветления не ищут.
Разумеется, мы были счастливы. Как только бывают смертные!
И все же… если быть совсем честной с собой, это все-таки дневник, а не рассказ подружкам и коллегам (мол, умрите от зависти!), все же мне казалось, что я должна была получить что-то большее.
Что свадьба решит (хоть отчасти) наши кармические проблемы.
Антон смеялся на это:
– Да нет у нас кармических проблем. Квартира вот есть, работа есть – а проблем у нас нету !
А я говорила, что мы и сейчас встретились для того, чтобы искупить прошлые ошибки.
Все было хорошо. Все было идеально. Все завидовали. А где-то внутри меня, все так же глубоко, я по-прежнему торопилась. Я страшно торопилась. Единственная близкая аналогия, которую я смогла для себя подобрать – как школьник истерически исправляет ошибочный ответ в задачке на контрольной за секунду до звонка. Я куда-то опаздывала – и все еще не понимала куда. Но, разумеется, Антону я этого не говорила. Да я и себе этого не говорила. У нас все супер, мы любим друг друга и с любовью сможем все преодолеть.
Антон просто наслаждался. Но это он умел – наслаждаться чем-то хорошим и даже чем-то плохим.
Он с утра мог встать угрюмым. Надеть все черное. С траурным лицом сидеть за компьютером. Ставить самую заунывную из современной музыки и крутить ее по кругу до озверения (моего, разумеется). Не разговаривать. Он, правда, всегда предупреждал заранее, что у него сегодня такой день. Умотать на работу и там закрыться в комнате за компом. Прийти вечером домой, лечь на кровать и смотреть в потолок несколько часов. Ни живого взгляда, ни тени улыбки. Зато на следующее утро он просыпался довольный и счастливый. Говорил: «Вот клёво я вчера пострадал!» – и сиял, как солнце через лупу.