– Потерпи. – Сильные пальцы принялись массировать его шею в основании черепа. – Сейчас Долма принесет болеутоляющее. Оставила его в седельной сумке, растеряшка.

Целительница все еще не оборвала связь с ним. Ее чуткий Дар уловит крупицы лжи и подозрительное неравнодушие к дикарке. К тому же, если Марго сняли с дерева, она наверняка уже проболталась. Боги, что она им наплетет… Не догадался предупредить ее. Морган почувствовал, что вот-вот опять потеряет сознание. Лучше не возмущать пространство мыслями о Марго. Идея, которая не витает в воздухе, не постучится ни в чью голову. Он осторожно поинтересовался:

– Почему ты ездишь с отрядом, Соула? Тебе не кажется, что воевать – немного не твоя стезя?

– Я полукровка, – сказала Соула просто, как о чем-то обыденном. – Клан мамы признал меня только тогда, когда в два года у меня проснулся Дар. Целители не берут меня в подмастерья. Взяли сестру. И я стала подмастерьем Долмы. Вместе у нас получается неплохо.

– Хм… – Больший идиотизм придумать сложно. «Иногда мы ведем себя глупее дикарей». – По тебе не видно, что ты полукровка.

– Мастерам видно. У меня бывают срывы при работе Даром – вот как сегодня. К тому же я не могу зашивать раны.

Морган невольно вздрогнул, когда она приподняла левое предплечье: вместо руки болтался пустой рукав, завязанный узлом на локте.

– Я пробовала закрывать раны фантомными руками, но теряла при этом столько сил, что падала в обморок.

– Срывы у тебя от волнения и неуверенности, – заверил ее Морган. – Я поговорю о тебе с нашей целительницей.

Соула печально улыбнулась, откинула со лба челку. Прямые угольно-черные волосы до плеч делали ее совсем не похожей на сестру. Хотя подбородок такой же решительный.

– Пустая затея. Мое имя для целителей как ругательство. – Последние слова девушки прозвучали со смесью горечи и гордости.

– У меня дар убеждения, и она моя двоюродная тетка. – Морган вернул девушке улыбку. – Как ругательство звучит полностью?

– Соулина Аояги Аштра.

Аояги… Морган напряг память. Он определенно слышал это имя. Как ни бережет он голову от вторжения нелицеприятных подробностей чужих жизней, усердно и систематически обсасываемых матерью и теткой, кое-что в извилинах оседает.

– Живешь в Аштре?

– С тех пор как погибла мама, я почти не появляюсь дома. Мамы нет восемь лет, а ее все еще упрекают в осквернении рода. Кочую из отряда в отряд. В последний раз я заезжала в Аштру шестнадцать месяцев назад, на полтора часа.

– А твой отец?

– Он замечает только Долму.

– Родной отец.

Соула хмуро передернула плечами.

– Я его не знаю.

«И знать не хочу», – прочел Морган по ее лицу.

Ее пальцы перебрались на кисть раненой руки, начали нажимать на лечебные точки на ладони. Мучительная боль приутихла.

– В отрядах к тебе хорошо относятся?

Девушка неопределенно хмыкнула.

– Однажды я применила против претов дордже. Ситуация была критической. У меня не было другого выхода. Многих это возмутило. В итоге мастер отказал мне в просьбе изготовить новый жезл.

«Урод, – подумал Морган. – Спасибо, арбалет ей не подарил».

Дордже убивает мгновенно, а обычным оружием еще надо постараться уложить тварь с одного удара. Когда ты в кольце, возможности для второго у тебя может и не оказаться. Особенно если в твоем распоряжении всего одна рука. Хотя да, использование дордже всуе строго запрещено. Преты не демоны, а просто паразитная форма жизни, их можно убить чем угодно. Жезл-молния предназначен для Асуров, и век его недолог. Одна, две, максимум три твари, в зависимости от того, насколько силен Дар Асура, и кристалл на наконечнике темнеет – знак того, что жезл пора отдавать мастеру на очищение и переплавку. Сегодня Морган не прибег к дордже по одной лишь причине: остатка ресурса его жезла не хватило бы даже на треть стаи, на кристалле уже начали появляться темные пятнышки.

– Ты не пробовала обратиться в Храм?

– В Храм? – В голове Соулы прозвучало искреннее удивление. – Зачем? Воинам нечего делать среди лентяев, которые распевают мантры ради сотрясения воздуха и оправдывают свое безделье высокой миссией. Не верю, что они хранят какие-то знания прошлого. Прикрытие, сказочки для дураков. Туда уходят слабаки, отбросы. Моя мама, несмотря на все проклятия и кривотолки, до конца осталась верна своему долгу. На ее отряд напали преты. Внезапно. Неожиданно. Претов было в десять раз больше, но все сражались до последнего. В конце концов в живых осталось двое – мама и ее напарник. Маминого коня преты загрызли, и напарник подхватил ее на своего. Они дали фору, и им удалось оторваться. Но очень скоро скакун, нагруженный двумя седоками, начал уставать. – Пальцы, массирующие запястье Моргана, напряглись и замерли. – И тогда мамин напарник, хранивший чистоту крови как зеницу ока… – Соула сглотнула и быстро закончила: – Отобрал у нее дордже и столкнул с лошади. Но преты все равно его догнали. – Она с усмешкой вскинула подбородок. – За свою жизнь я убила шесть Асуров и сто семьдесят восемь претов.

Морган пристыженно поджал губы. Немало даже для парня с двумя руками.

– Извини. Я не имел в виду насовсем. В Храм обычно ходят просто помолиться. В желании спросить совета у Богов нет ни малейшего проявления слабости. Насчет пустого распевания мантр ты заблуждаешься. Откуда, ты думаешь, они берутся? Их создают жрецы. И напитывают Силой столетиями. Чтобы потом любой из нас, просто пропев нужный набор звуков, мог повлиять на материю.

– Мне ни к чему советы Богов. Мой путь мне известен. У меня никогда не было ощущения, что я блуждаю в потемках. Ну вот… – Соула бережно уложила больную руку ему на живот и с удовлетворением улыбнулась. – Так гораздо лучше. Сейчас придет Долма, и мы тебя обмоем.