Эллиот рассказал Миллисент, как ему приходилось надевать противогаз и позировать для Лисбет.

Лыжная маска.

Открытый купальник.

И шквал кратковременных вспышек, поливавших Элли, словно тот — какой-нибудь сраный экспонат музея мадам Тюссо, ваяющей своего первого Вольтера.

Милли бродила по комнате в ожидании стука. Трех коротких приглушенных ударов. Она откроет дверь и впустит Эллиота, который вновь изнасилует ее. Так произошло двумя днями ранее. Потом девочка смоет кровь, почистит зубы, чтобы не чувствовать кислый привкус спермы во рту и расскажет Элли о том, как скучает по папе, ушедшему в дальнее плавание. Минутная стрелка сделает полный оборот, и они попрощаются друг с другом до завтра.

Чтобы повторить.

Миллисент показалось, что она услышала голос Элли за стеной, где живут ее громкие соседи. Тот же неуверенный лирический баритон, хаотичные интонации.

Вчера она сказала ему:

— Ты мог стать певцом, Эллиот.

Аккуратное, почти женственное телосложение. Мужская версия Кейт Мосс, наделенная страдальческим шармом Курта Кобейна.

— Ты мог бы стать кумиром, Эллиот.

И тогда ему не пришлось бы терпеть выходки Лисбет, разбитой одиночеством женщины, увидевшей в парне безотказное средство от уныния.

Где пульт? Вперед.

Мгла

Эллиот знал, что когда-нибудь копы дадут ему прозвище. Журналисты в потертых трилби подхватят заветную комбинацию, а газеты разнесут по всем уголкам страны, чтобы люди чего-то боялись, пока собирают своих дочерей в школу.

Маленький Элли брал в руки пульт и переключал каналы.

«Из подвала Джона Уэйна Гейси извлечены тела двадцати девяти человек».

Щелк.

«Тед Банди признался в обезглавливании, по крайней мере, дюжины жертв ножовкой».

Кровь Миллисент черным ручьем убегала к распахнутой двери. Эллиот знал, что его могут увидеть. Но тогда он убил бы и свидетелей. Тяжело остановиться, когда маленький бог внутри просит тебя вершить правосудие.

Щелк.

«Отец Альберта Де Сальво часто приводил проституток домой и заставлял детей наблюдать за ними».

Щелк.

«Мать серийного убийцы Генри Ли Лукаса была проституткой, а отец — алкоголиком-инвалидом».

Тело девочки осталось в прихожей, рядом трещала музыкальная шкатулка. Элли собрал портфель и покинул квартиру. На секунду он замер в коридоре. Ему послышался голос Миллисент в гнезде тех трех извращенцев, к которым он заходил, чтобы превратить их в свидетелей.

Маленький Элли брал в руки пульт и делал звук громче, чтобы избавиться от стонов пьяной мамаши.

«Альберта Фиша — Нью-Йоркского каннибала — прозвали Бруклинским Вампиром».

Щелк.

«Задержан Убийца с Грин-Ривер».

Но Магистрального Фантома так и не нашли. Грим Слипер, должно быть, преспокойно потягивает «пина колада» в районе экватора, а Библейский Джон переписывает ветхий завет.

Оставаться Известным Неизвестным.

Однажды Эллиот вернулся домой, взял пульт, но так и не смог включить телевизор. Кто-то должен был его починить. Починить телевизор.

Бредя по размытому тротуару, Элли смотрит на людей, спрятавших лица под куполами серых зонтов, и задает все тот же бесцветный вопрос: «Что у них в сумках?»