– А ты вообще кто?

– Не важно, для тебя во всяком случае.

– Жаль. Всегда хочется увидеть того, кто делает подобные предложения.

– Можно подумать, что тебе такие предложения поступают регулярно, – услышал он иронию.

– Согласен, но может быть ты посланник ада.

– Успокойся. Ты плохо слушаешь. Вообще люди плохо слушают. Слышат, но не слушают. Я же сказал, что ты получишь чистую душу.

– А зачем она мне?

– Что бы наполнить содержанием, но уже иным, чем у тебя сейчас.

– А я на свое содержание не жалуюсь.

– Ну, да, оно просто булькает в желудке, – снова уловил он насмешку, – но ты уже сам устал от всего. Признайся сам себе. Мне, лично, жаль, если твои дни прервутся в таком вот состоянии. А содержание всегда есть чем дополнить. Не бывает, что в душе нет темных пятен, которые не хотелось бы стереть.

– Ты всех жалеешь?

– Нет. Но повторюсь. Я преследую и собственный интерес. Хочу пожить земной жизнью.

– А раньше жил? – но его последний вопрос остался без ответа, и пауза затянулась, – хорошо не отвечай. Уточни для меня детали, как все будет выглядеть.

– Я возьму твое физическое тело.

– А как же я?

– Ты будешь в состоянии невидимого привидения.

– Я смогу видеть все, что будешь делать ты?

– И видеть, и слышать.

– А вмешаться?

– Нет.

– Я буду помнить потом все, что ты сделал?

– Да, это даст тебе возможность оценить и решить, как жить дальше и каким содержанием наполнять душу. Но это возможно единственный минус. Ты будешь помнить, но не сможешь рассказать о нашей сделке, сочтут за душевнобольного.

– Я пока вообще и плюсов не вижу.

– Напрасно. Ты увидишь себя со стороны и сможешь получить чистую душу, что-то изменить в своей дальнейшей жизни.

– Как долго все это будет?

– Несколько дней. Пять-семь.

– Я хочу подумать.

– Хорошо.

– Только не подслушивай мои мысли.

– Не буду, – услышал он в ответ, сквозь легкий смех.

Наступила тишина. Мысли, даже самые безрассудные на несколько секунд покинули его голову. Он почувствовал, что может открыть глаза, что и сделал. Как бы ни странно, но открылись они легко, словно после нормального здорового сна и он выспался. Скося глаза вправо, он увидел свою комнату в ее прежнем привычном виде. Все было на местах: стол, за ним кресло, книжные шкафы. Он сделал попытку подняться и ему это удалось. Поднявшись, он снова оглядел комнату и улыбнулся сам себе:

– Как бы я не пил, а комнату не превращал в свинарник.

Сделав несколько шагов, Сергей почувствовал некоторую слабость, но не настолько, как бывало ранее. Снова взглянул на стол, где лежали исписанные листы. «Все, как прежде, но все пусто» – промелькнуло в голове. Он подошел к столу, взял листы, подержал в руке и, положив, где лежали, направился на кухню. Войдя, увидел на столе бутылку коньяка, наполовину пустую и стакан. Вдоль стены стояла батарея пустых бутылок с разными этикетками.

Сергей прокручивал разговор с невидимым собеседником. Хотелось бы на него взглянуть, да видимо не тот случай, это за гранью реального, а видеть нематериальное не дано. К его удивлению голова уже не болела, а было от чего. Он несколько дней пил в своей квартире. Это бывало редко, но нашло. Он отключил телефон и ушел в запой. Его тело появится на людях, но с иными мыслями.

– Это сколько же я выпил! Многовато, – произнес он вслух.

Окинув взором кухню, он поставил бутылку в шкаф, стакан в раковину и включил чайник, в котором к его удивлению была вода.

Когда чайник закипел, то заварил крепкого чая и сел за стол.

Итак, то, что было в комнате это уже последствия запоя или я все это слышал реально? – сделал он попытку размышлять. – Если последствия, то все становится ясно, а вывод – надо меньше пить. Предположим, что разговаривал я не с собой. Выбор есть. Если я откажусь, то буду жить, как и прежде, но мне это самому надоело. Писать становиться все сложнее. Пропил свои мысли получается. Жизнь однообразна и скучна. А если соглашусь, есть возможность увидеть себя со стороны, но как понимаю, не в таком виде, как сейчас. Манеры и мысли будут иные. А ну как обманет и я не смогу вернуться в прежнее состояние? Что тогда? Тогда хана. Нет, брат, хана к тебе уже стучится в дверь, а так есть шанс ее не пускать. Сейчас у тебя не жизнь, а полное недоразумение. Друзья, если еще не отвернулись, то не рады, семья почти развалилась. В физическом смысле это можно назвать жизнью, а в духовном уже давно умер. В любом случае надо либо соединять их в единое, либо… Нет, суицид не для меня, но жить так бездуховно стало просто уныло жутко. Одиночество все больше заполняет окружающий меня мир, из которого мне выбраться все труднее, а достучаться до меня не легче.

Может быть, попробовать поверить. Риск велик, так как я бросаюсь в омут с головой, не умея плавать, но и сидеть на берегу невмоготу.

– Эй, ты где?

– Я здесь.

– Я решил согласиться, но побаиваюсь.

– Я понимаю, но мое слово для меня не менее важно, чем для тебя твоя жизнь. Мое слово – это я. Если не сдержу, то потеряю себя, а мне больше нечего терять.

– Да ситуация. Для чего тебе все это?

– У тебя были не сбывшиеся желания, жажда поступков? Ты когда нибудь мечтал?