«Неудивительно, что в Шаолинь таки жёсткие требования» подумал Дэн. Он не был большим поклонником медитации, и безусловно не хотел пробовать на себе. Не говоря уже о силе воли! Этот парень Бодхидхарма пожертвовал своими ногами ради дисциплины.

Йона выпустил смешок.

– Но он вполне мог вместо этого подмигивать и танцевать.

Монахи посмотрели на него с презрением.

– Здесь не рады грубым шуткам. Бодхидхарма – монах, принёсший Дзен-буддизм в Китай и основавший искусство кунг-фу в Храме Шаолинь.

– Клёво, – Йона поднял руки в знак невинности, – Это ничто по сравнению со средневековым гангстером…

– Гангстером? – глаза монаха вдруг расширились от удивления, и он взволнованно крикнул что-то.

Монахи выбежали со всего здания, встав в тень камня.

Дерзкая насмешка Йоны исчезла.

– Эй, это просто шутка, я уважаю ваши правила и всё такое!

Его отец полез в карман за БлэкБерри, но его пальцы ничего не обнаружили, помощи ждать не от кого.

Даже Дэн занервничал, когда люди в оранжевых одеждах собрались вокруг них, коллекция мастеров кунг-фу, способные показать невообразимую силу боевых искусств.

– Правда! – залепетал Йона, – Я с уважением отношусь к…э-э великим традициям…э-э к оранжевым платьям…

Монахи продолжали собираться, пронзительные взгляды просто сжигали Йону. Наконец, один старый монах, который, казалось, был самым главным, сказал:

– Так это правда? Вы Йона Уизард музыкальный исполнитель с американского телевидения?

Никогда раньше знаменитый Йона Уизард не чувствовал себя настолько потерянным. Он обычно своим очарованием находил выход из любой ситуации. Но его запатентованная хип-хоп харизма не работает на шаольниских монахах.

Дэн взглянул на ближайший выход. Но обученные мастера боевых искусств во многом их превосходили. Побег был единственным вариантом, но и самым уродливым.

Главный монах продолжил.

– У нас много поклонников вашего творчества, Йона Уизард, мы находим сходство между нашими ритуальными песнопениями и вашими… Я бы применил термин «хип-хоп паз». Мы считаем, что вы, как и мы можече сказать " всё это".

Йона рассмеялся с чистым облегчением.

– Спасибо. Приятно быть мега…ну, вы знаете…

– Я Ли Ву Чен главный настоятель ордена Шаолинь, – представился человек, – вы оказали нам честь, придя сюда.

Шествие монахов провело их дальше в храм. Йона пошёл рядом с настоятелем, а Бродерик с Дэном топтались сзади. Они проходили комнату за комнатой через китайскую сокровищницу искусств, которые могли соперничать с дворцом-музеем в Запретном городе.

Дальше библиотека с бесчисленными полками древних рукописей. Наконец, они вышли через арку, украшенную искусной резьбой. Дэн ощутил перепад температуры и понял, что находиться уже в здании и не на склоне горы, а в самой горе.

Тут не было ни туристов, ни сувенирных лавочек и никаких признаков десятка языков. Сердце Шаолинь, тайное место, отведённое для немногих выбранных посетителей.

Дэн заглянул в огромную комнату, где несколько монахов, очевидно лучшие бойцы, были вовлечены в захватывающий бой. Движения были такими быстрыми и в тоже время прекрасными. На первый взгляд молниеносный бой, казался почти танцем. Но уж точно не балет.

Пинки и удары рассекали воздух, как пули, в результате чего казалось, что в воздухе что-то шепчется. Люди взлетали, словно гравитации и не существует. Наблюдая за ними, Дэн понял, что боевые искусства, увиденные им в области Шаолинь, просто детская забава.

Ему понадобилось несколько секунд, чтобы совладать с голосом. Но всё же не настолько, чтобы говорить громко, он прошептал:

– Это самое крутое кунг-фу, когда я когда-либо видел в моей жизни!

Ли Ву Чен терпимо улыбнулся.

– Мы предпочитаем называть это ушу. Слово кунг-фу может означать любой основной навык, путём долгой практики. А ушу – это специально для боевых искусств. Хочет ли молодой человек взять урок?

Сердце Дэна чуть не вырвалось из грудной клетки.

– Я? С этими парнями? Вы шутите!

– В Шаолинь не шутят, – нравоучительно проговорил настоятель, – Если вы хотите, мы покажем вам несколько тонкостей.

– О, я хочу! – воскликнул горячо Дэн, – Я хочу!

***

Езда на автобусе до Великой Китайской стены было запланировано на 70 минут, но трафик Пекина, очевидно, это не включает. Семидесятиминутная поездка плюс несколько минут по шоссе, и Эми с Нелли еле сдерживали Саладина. Египетский мау выражал большой интерес к пухлой курице в руках крестьянина-фермера.

– Мне жаль эту курицу, – прокомментировала Нелли, – У неё паршивые варианты: или быть съеденной Саладином, или быть съеденной семьёй этого человека. В любом случае будет облом.