Спрыгнув с брони, он несколько минут смотрел на оставленный город. Там погибли два его бойца, оттуда ушла девушка, которая за эти дни стала ему ближе, чем все женщины, с которыми он спал на протяжении тринадцати лет. Прямо на его глазах что-то поглотило умерший тысячелетия назад город. Он просто растаял как мираж. Чтобы возникнуть на этом же месте ровно через год и продолжить кровавую жатву, начатую три тысячи лет назад. Снова и снова сюда будут возвращаться молодые парни и девушки, и снова и снова будут умирать люди.

– Люди гибнут за металл, - тихо сказал Кот, стоящий рядом, видимо, в голове заместителя бродили похожие мысли.

– Теперь все не так, - произнес Молот, - люди гибнут за кристалл. И мы станем такими же, сейчас весь научный отдел засядет за изучение кристаллов, а через несколько месяцев они создадут на их основе новую нефть. И все начнется заново. Все тот же контроль за ресурсами. Знаешь, похоже, человек нигде не меняется, - забираясь на броню, заметил Мечислав. Куда бы мы не пришли мы не можем мирно существовать. Природа человека - война. Мы можем быть посредственными художниками, поэтами, певцами, но всегда будем идеальными солдатами. Если бы кто указал мне путь, на котором не нужен автомат, я бы выкинул его к чертовой матери.

– Такого пути нет, - ухватившись за протянутую руку, заметил Дима.
– Но ты прав.

– Домой, - выходя на связь с головной машиной, приказал Молот. Т-90 взревел двигателем и тронулся в направлении далекого леса.
– Пора домой, - тихо сам себе сказал Мечислав.- Нам нужно многое успеть за короткое время, отпущенное девушкой.

Он уже знал, что база Небесных соколов расположена в небольшой долине в горах в двухстах километрах севернее ковчега. Но прежде чем начнется новая работа, ему предстояло сделать одно дело.

– Трое за четыре дня, - встав и сцепив за спиной руки, произнесла Ольга, - не многовато? Так через пару месяцев у нас вообще никого не останется. Взять людей больше негде.

– Да, это много, - согласился спокойный Молот, - мне тоже жалко терять обученных профессионалов. Но деваться некуда, необходимы результаты и мы их дали. Мы добыли материалы, артефакты эпохи падших, лаборатории обеспечены исследованиями на много месяцев вперед. У нас есть пленный. Сейчас с ним работают специалисты. Да, я потерял людей, но дал результат.

– Я знаю, - садясь обратно, произнесла Ольга.
– Прости, Мечислав Дмитриевич.

– Есть проблема, у погибшего бойца в Ковчеге осталась одиннадцатилетняя дочь.

– Не бойся, не бросим. Или ты хотел что-то конкретное предложить?

– Я хотел забрать ее себе.

Ольга улыбнулась, затем покачала головой.

– Не выйдет, девочка будет расти одна, без присмотра. Какой ты отец, тебя не будет рядом, ты солдат - перекати-поле, а скоро ей понадобится настоящий отец.

– Настоящий лежит в морге с дырой в груди, - не сдержался майор.

– Не повышай голос. Он был солдатом и знал, на что шел. Ковчег позаботится о девочке.

– Но я сам скажу ей о смерти отца.

– Хорошо. Это твой долг.

Мечислав поднялся и, кивнув, вышел. Он несколько минут стоял перед дверью комнаты, в которой жили Игорь и Галя. Он давно продумал слова, которые должен сказать, и теперь набирался храбрости, чтобы сказать ребенку, что ее отца больше нет. Поняв, что еще немного и он отступит, майор поднял руку и позвонил.

Галя отрыла почти сразу. Ясно, ждала отца, знала, что группа вернулась. Она была рослой девочкой, таких в школе называют каланчей, ей всего одиннадцать, а рост уже метр шестьдесят. Глаза, как у Игоря, большие, карие и немного грустные. Густые волосы заплетены в две косички.

– Здравствуй, Галя, - немного растерявшись, произнес Молот.

– А папы нет - увидев самого главного военного ковчега, произнесла девочка.

– Знаю, я пришел к тебе. Пустишь?

Девочка посторонилась, пропуская его в прихожую.

– Что-то с папой?

Молот только кивнул, дежурные слова застряли в горле.

– Когда он придет?

– Папа не придет, - собравшись с духом, ответил майор.

Девочка опустилась на колени и заплакала. Мечислав сел рядом и обнял ее. Он ничего не говорил и не мешал плакать. Он знал, что сейчас ей нужно дать волю чувствам. Через пару минут Галя успокоилась.

– Я чувствовала, еще вчера мне почему-то стало очень одиноко.

– Тебя никто не оставит одну, все помогут тебе, ты станешь кем захочешь, будешь учиться. Ковчег не бросит тебя.
– Он гладил ее по голове, успокаивая и поражаясь силе воли этой девочки, она все понимала и держалась молодцом.