– Нет, – тоже тихо пробормотала я. – Вообще&то у меня свободный месяц, я ищу квартиру. Роман Глебович меня отпустил. А потом его злая муха укусила, и он приказал мне в «Кадр» ехать.

– Сколько дней у тебя есть на подготовку рекламной кампании? – деловито осведомилась Елизавета.

– Два месяца, – ответила я.

У Лизы загорелись глаза.

– Есть отличная идея…

И тут у нас одновременно зазвонили мобильные. Лиза вытащила телефон и отошла к окну, а я осталась на прежнем месте. Увидела на экране знакомые цифры, подумала, что опять меня достает полоумная Дарья, подруга покойной Ирины, и сердито сказала в трубку:

– Хватит трезвонить, надоела. Если не прекратишь, будет плохо.

– С кем это ты такая суровая? – ответил Филипп.

– Ой, привет! – обрадовалась я. – Представляешь, ко мне привязалась невменяемая девушка по фамилии Мамонтова…

Журналист молча выслушал мой рассказ и стал меня успокаивать.

– Начало весны провоцирует обострение душевных заболеваний. Нам в эфир в марте звонит рекордное количество шизиков. Не обращай внимания, ей скоро надоест. Как насчет поесть вместе? Я разузнал много интересного.

Я покосилась на Лизу и поняла, что она увлечена своим разговором.

– Я тоже не зря время провела.

– Где пересечемся? Ты в каком районе? – деловито осведомился Филипп.

– Пока сижу в переговорной агентства «Кадр», но надеюсь в ближайшее время удрать, – поделилась я планами.

– Сворачивай беседу, если она пустая, – распорядился Корсаков. – Через сорок минут подъеду к ресторану «Глупый гусь», он в трех шагах от тебя. Займу лучший столик, подтягивайся.

– Постараюсь не задерживаться, – обрадовалась я.

– Не обещай невозможного, – засмеялся Филипп, – девушки всегда опаздывают.

Меня неожиданно укусила ревность. И много у владельца радиостанции знакомых девиц, не приходящих вовремя на свидание?

– Молчание знак согласия, – весело сказал Корсаков и повесил трубку.

– Так что за прекрасная идея залетела в твою голову? – осведомилась я, когда Лиза вернулась к столу.

Барашкова схватила чашки и быстро вылила их содержимое в кадку с фикусом.

– Эй, там же горячая вода, – напомнила я. – Не жаль растения? Говорят, они способны ощущать боль.

– Фигня, – отмахнулась Елизавета, – этому точно плохо не станет, оно искусственное.

– А выглядит, как настоящее, – восхитилась я.

– В общем, так. Времени у нас навалом, – тоном Лисы Алисы, упрашивающей Буратино купить ей поесть, продолжила Лиза, – и мы с тобой родня…

Я заулыбалась. Похоже, фраза «мы с тобой родня» служит в клане Барашковых паролем. Тот, кто ее произносит, абсолютно уверен, он получит помощь и содействие по полной программе.

– Короче, я прикрою тебя, – чирикала Лизонька, – ступай по своим делам. Я здесь посижу часок, затем матери отчитаюсь, совру, что мы обо всем договорились, а детали будем обмозговывать на неделе. Видишь, как я тебя люблю? А вот ты ко мне не очень внимательна. Вчера обещала макияж сделать, и фигушки. Сегодня история повторилась. Забыла, о чем мы накануне вечером договаривались?

– Черт! – вырвалось у меня. – Наверное, пора идти в аптеку за таблетками от маразма. Пожалуйста, не сердись!

Елизавета хитро улыбнулась.

– Я не обидчивая, но злопамятная. За тобой должок будет. О’кей?

– Ладно, – кивнула я, – еще раз извини.

Лиза вскочила.

– Поедешь не на общем лифте, – предупредила она, распахнула дверь, выглянула в коридор, поманила меня рукой и показала пальцем на стеклянную створку в конце галереи.

Я кивнула, на цыпочках добежала до двери и обернулась. Лизочки и след простыл. Она не собиралась задерживаться в переговорной! Оставалось лишь удивляться ее умению добиваться своего. Елизавета так повернула дело, что я испытываю к ней благодарность за то, что вырвалась из агентства. Интересно, как бы она отреагировала, ответь я: «Нет. Надо сейчас составить план сценария. Будем работать до вечера». Точно бы не обрадовалась, потому что у хитрюги полно своих планов на вечер.

Лестница привела меня в общий холл, я вышла на улицу и начала осматриваться. Филипп сказал, что «Глупый гусь» находится совсем неподалеку от офисного здания.

– Девушка, как пройти к метро? – прохрипел древний старичок, опиравшийся на палку.

Он был одет в черный пуховик с накинутым на голову капюшоном, ладони его прятались в варежках, на ногах были зимние кроссовки, очевидно, подарок любимого внука.

– Вон там, видите, подземный переход, – ответила я.

– Очки для дали дома позабыл, – проскрипел дедок, – перед глазами туман, мне уж восемьдесят пятый годок. Покажи, девочка, еще раз.

– Надо пройти вперед, – уточнила я, – никуда не сворачивая, метров триста.

Дедуля задрал голову, его лопатообразная борода затрепетала на ветру.

– Туда, внучка?

– Нет, не налево, прямо, – повторила я.

– Не понимаю, – испуганно прокашлял он. – Прямо куда?

Ну кто разрешил пожилому человеку одному отправиться в дорогу? Я взяла бедолагу под руку.