Но сон не вернулся. Даже когда, постанывая и проклиная вчерашний двенадцатый коктейль, явно бывший лишним, встала Мика и вышла из комнаты. Более того, как раз когда она вышла, мне вдруг стало очень нехорошо… Потому что дверь в нашей комнате противно так скрипит, а сейчас скрипа не было! И это могло означать только одно - мы не в общаге!

Дальше было хуже. Тихий звук шагов, рядом с моей постелью кто-то присел, после чего майку с моего плеча чуть потянули вниз, стягивая ткань, и губы, которые так бессовестно мне снились всю ночь, начали нежно поцеловывать, а после раздался голос Эда:

–  Малыш, ты как? Голова не болит? Кофе будешь?

События вчерашнего вечера начали обретать ясность, неся невероятное осознание - кажется, эротический сон был совсем не сон. Это подтвердил и веселый смех, а затем ласковое:

–  Киран, ты не спишь, когда спят, не краснеют от смущения. Вставай, я один в квартире, так что можешь в футболке ходить. Кстати, голова не болит?

–  Нет… - простонала я, этой самой головой уткнувшись в кровать.

–  Вот и хорошо, - меня погладили по спине, - поднимайся, поздно уже.

И он ушел.

–  Ой, мама… - простонала я, чувствуя, что начинаю сгорать от стыда.

С ужасом вспоминаю, что там, в ванной на полу, остались лежать мои чулки, трусики и бюстгальтер заодно… Какой кошмар!

–  Кир, ты встаешь?
– раздался вопль Мики откуда-то из глубины этой далеко не маленькой квартиры.

–  Нет, - буркнула я, оставаясь лежать.

Заниматься самоедством мне времени не предоставили. Заявилась Микаэлла, стащила с меня одеяло, а после начала жаловаться:

–  Кир, ну, Кир, ну вставай, а то он меня убьет же.

–  Кто он?
– упрямо продолжаю закрывать лицо руками.

–  Эдвард, - с горестным стоном Мика присела на кровать.
– Они же тут вчера были, Эд, Вик и еще какие-то с их выпускного курса - я их не знаю. А тут мы ввалились, ты хоть в ванную пошла, а я так раздеваясь и потопала на кухню, а они там… все.

Мучительно напрягая память, попыталась вспомнить до какой степени успела раздеться Мика:

вспомнила, что юбка с нее сползла еще в прихожей.

Вскинув голову, смотрю на расстроенную подругу. Микаэлла ответила мне полным раскаяния взглядом, после чего шепотом поведала:

–  Они сначала опешили, а потом Эд подскочил, в секунду стянул с себя майку, а в следующую секунду надел на меня:

Мне было жаль Мику. Очень жаль, но даже сочувствие не помешали тихо заржать, представив себе эту картину! То-то он в ванную в одних брюках ввалился!

–  Ей смешно, - возмутилась подруга, но тоже начала хихикать. Потом поделилась подробностями.

–  Хорошо, что я лиф успела только расстегнуть, но еще не сняла. Но чулки, подвязки, и наши черные с кружевом трусики:

–  Бедные мужики, - простонала я, продолжая прилагать титанические усилия, чтобы смеяться не очень громко.
– Сколько их было?

–  Человек десять, - Мика вдруг улыбнулась.
– А знаешь, Эд почему-то не очень злой, я думала, будет хуже.

Вот об Эдварде я как раз старалась не думать. Так стыдно мне еще никогда не было.

–  Пошли завтракать, - Мика поднялась, потащила меня за руку, - пошли, я одна туда идти боюсь.

–  Мне и с тобой туда идти страшно, - призналась я.
– Может мы по тихому оденемся и назад в общагу, а?

–  Хорошая идея, но кто ж меня без чтения нотаций отпустит, - Микаэлла горестно взглянула на двери.
– Кир, идем:

Упрямо и отрицательно машу головой. Чего-чего, а видеть Эдварда нет никакого желания.

–  Ну пожаааааааалуууууууууйста, - взмолилась подруга.

Пришлось вставать, и топать вслед за ней, больше всего мечтая провалиться хоть куда-то. Белья на мне никакого не было, зато майка доходила почти до колен, но это не мешало рефлекторно пытаться натянуть ее еще ниже.

Квартира у Эдварда Дрейга была огромная - четыре спальни, две ванные комнаты, причем вторая располагала джакузи величиной с маленький бассейн, большая гостиная, и кухня совмещенная со столовой. Я здесь была второй раз в жизни, в первый это когда мы с Микой в четырнадцать приезжали в столицу на концерт супермодной группы и Эд был нашей нянькой на сутки. Кстати тогда, насколько я помню, тут обреталась:

–  Доброе утро, девочки, - радостно поприветствовала нас та самая домработница.
– Ох, как же вы выросли!