Тереска не слушала монолога брата, потому что размышления над следствием поглотили ее без остатка. Если подозрительная машина паркуется возле «Фильма Польского», так близко от Бельгийской, значит, в этом что-то есть. Это чему-то служит. Может быть, на этой машине вывозят выручку из притона?

Кшиштоф Цегна в изящном костюме и легкой куртке с воротником из искусственной выдры выглядел весьма элегантно. Не уверенный в том, что Тереска придет вовремя, он пришел чуть раньше и теперь стоял в табачном павильончике, изображая намерение купить что-нибудь почитать. Он уже купил, папиросы, спички, крем для бритья, зубную пасту, красивый конверт с листком бумаги, две открытки, стержень для шариковой ручки и таблетки от головной боли, причем каждый предмет он покупал отдельно, капризничая насчет пасты, крема и открыток, словно оперная примадонна при подписании контракта. Продавщица проявляла к нему все больший интерес. Когда наконец опоздавшая на четыре минуты Тереска вбежала в павильончик и красивый молодой человек бросил брошюру, где подробно излагались секреты успешного свиноводства, продавщица посмотрела на Тереску с явной неприязнью. Она подумала, что молодежь пошла совсем скверная: такая соплячка, а уже свидания, да еще со взрослым парнем, куда старше ее самой. И что только парни видят в таких желторотых?

— Машина тоже тут, — сказала Тереска поспешно без всяких предисловий. — Мой брат ее видел, она стоит тут, возле «Фильма Польского». Потом можем пойти и посмотреть.

Кшиштоф Цегна ясно почувствовал, как возросла ею симпатия к веснушчатому лопоухому пареньку. Он решил, что в случае чего простит ему пару хулиганских выходок. Он был взволнован и полон желания начать следственную работу, поэтому они с Тереской медленно пошли вглубь улицы.

— Ну и которое окно? — спросил он тихо, пытаясь смотреть на противоположную сторону улицы, не поворачивая головы.

— Вот это, — ответила Тереска. — На четвертом этаже, минутку… один, два, три… четвертое от левой водосточной трубы. Там сейчас свет горит.

— Там, где цветастая занавеска?

— Ага. А здесь, внизу, по-моему, что-то такое было, из-за чего упал фикус.

— Этот дом проходной, у него есть выход во двор, и дальше можно пройти на Пулавскую. Если эти типы туда приходят, то только таким путем. Или через тот дом, поближе, там есть проход во двор. Надо бы кого-нибудь поставить с той стороны, по крайней мере несколько вечеров последить.

Кшиштоф Цегна не собирался обсуждать с Тереской следственную деятельность, но ему очень нужно было с кем-нибудь поговорить. Собственно, он разговаривал почти что сам с собой. Тот факт, что его слушала Тереска, причем очень внимательно, каким-то образом помогал ему думать.

— Они что-то придумали с сигнализацией, только я не знаю что, — сказала Тереска. — Вечером я могу тут постоять.

— Что, вы? Исключено! Тут специальные люди постоят, не дай вам Бог вмешиваться! Это может быть опасно, и вообще вы в этом не разбираетесь.

— Но я видела того чернявого и знаю, как он выглядит.

— Мы тоже знаем, — вырвалось у Кшиштофа. — Это хозяин той машины. Мы его знаем. Я уверен, что это они, и наконец можно будет до них добраться…

Он осекся, поскольку осознал, что теперь придется сообщать о последних своих открытиях высшему начальству, соответствующий отдел займется следствием, а он сам потеряет шанс отличиться. Он погрустнел и спешно стал ломать голову, как бы ему разведать что-нибудь еще, прежде чем у него отберут возможность действовать.

— Пошли, — сказал он решительно и потянул Тереску за руку на другую сторону улицы. — Посмотрим поближе.

Вдоль окон сверху спускалась тоненькая нейлоновая леска, которая внизу была привязана к подвальному окошку. Кшиштоф Цегна посмотрел вверх и взял леску в руки.

— Осторожно, — предупредила его Тереска. — Не тяните, а не то снова что-нибудь свалится.

— Вот какая у них система сигнализации, — ответил он задумчиво. — Но кто-то должен стоять на стреме… А-а-а, тот дворник, который убирал. Наверное, он в подъезде. Давайте войдем. Вот если бы вы…

Он взглянул на Тереску и вспомнил, сколько ей лет. Предложение притвориться влюбленной парой замерло у него на устах. Тереска мгновенно поняла, о чем он думает.

— Если хотите, я могу с вами кокетничать, — сказала она великодушно. — Терпеть не могу всего этого, но в интересах дела… Только не слишком.

Кшиштоф Цегна страшно покраснел, ничего не сказал и с достоинством обнял ее за талию. Тереска неумело прижалась к нему, чувствуя себя весьма неловко, хотя сходство Цегны с одним из ее любимых литературных героев облегчало симуляцию горячей любви. В подъезде, к счастью, было довольно темно и нельзя было заметить выражения их лиц, явно не соответствующего состоянию влюбленности.

— Я никого там не видела, — сказала Тереска недовольно, перелезая через кучи мусора во дворе. — Там никого не было.

— Вот именно, что был. На первой лестничной клетке сидел какой-то тип. Он нас видел. Наверное, он следит только за теми, кто входит наверх. Тихо!

Из ворот со стороны Пулавской улицы вышли двое. Они уверенным шагом направились прямо к загадочному дому. Кшиштоф Цегна резко схватил Тереску в объятия, причем это производило впечатление скорее нанайской борьбы, чем взрыва нежных чувств, потому что в первую секунду Тереска машинально попыталась вырваться.