– Я обращаюсь к руководителям государств, формирующихся на базе бывшего Союза. Россия решительно встала на путь радикальных реформ. Мы призываем республики идти по этому пути вместе. Скоординированные действия облегчат движение. НО У НАС НЕТ ВОЗМОЖНОСТИ УВЯЗЫВАТЬ СРОКИ РЕФОРМ С ДОСТИЖЕНИЕМ ВСЕОБЪЕМЛЮЩИХ МЕЖРЕСПУБЛИКАНСКИХ СОГЛАШЕНИЙ ПО ЭТИМ ВОПРОСАМ (выделено мной.
– О.М.) Россия признает право каждой республики определять свою собственную стратегию и тактику в экономической политике, НО ПОДСТРАИВАТЬСЯ ПОД ДРУГИХ МЫ НЕ БУДЕМ (выделено мной.
– О.М.) Время топтания на месте для нас прошло.

Всего лишь десять дней назад восемь республик, в том числе Россия, Ельцин, подписали Договор об Экономическом сообществе. Главное в нем - как раз координация экономической политики, экономических реформ. Но вот этого договора словно бы уже и нет.

С обращением Ельцина Горбачев ознакомился, будучи в зарубежной поездке. Забавно, что свою первую реакцию ему пришлось излагать в беседах с зарубежными деятелями - лидерами США, Испании, Франции.

В разговоре с американским президентом Джорджем Бушем (старшим) он сказал, что некоторые аспекты ельцинской речи у него «вызывают беспокойство». Горбачев совершенно точно подметил, что, с одной стороны, Ельцин подтверждает свою позицию «за Союз», а с другой - по некоторым вопросам у российского президента «налицо отход от положений, включенных в проект Союзного договора», над которым они вместе работали.

– Есть опрометчивые, хлесткие формулировки по вопросам государственности… - добавил Горбачев.

Он посетовал, что Ельцин «подвергается давлению определенных людей», которые «навязывают» ему «иную» концепцию, нежели та, на которой они вроде бы остановились в личных разговорах - концепцию заключения Союзного договора.

– Они (то есть люди из окружения Ельцина.
– О.М.) утверждают, что Россия должна сбросить с себя это бремя, уйти от других республик и идти вперед сама. Я разговаривал с Борисом Николаевичем и он заверил меня, что понимает, к чему это привело бы. Это вызвало бы огромные трудности и у России, это значило бы несколько лет больших потрясений. А для других республик это было бы катастрофой… Ельцин понимает это, но, к сожалению, он подвержен влияниям определенного рода людей.

Что ж, «иная концепция», о которой говорил тогда Горбачев, в общем-то действительно содержалась, как мы видели, в «Меморандуме Бурбулиса», подготовленном этими самыми нехорошими людьми, на которых жаловался Горбачев.

И «несколько лет больших потрясений» России действительно пришлось пережить. Но никто не доказал, что у нее был тогда другой путь.

Вместе с тем Горбачев сказал Бушу, что «в целом» ему сейчас нужно будет поддержать Ельцина: «Потому что если пойдут реформы в России, то они пойдут и в других республиках».

В следующей беседе, в которой, кроме Буша, участвовали король Испании Хуан Карлос и испанский премьер Фелипе Гонсалес, Горбачев повторил ту же двойственную оценку ельцинского обращения:

– В речи есть подтверждение необходимости Союза, говорится, что Россия не будет разваливать Союз, но есть вещи, которые уводят от договоренностей, зафиксированных в проекте Союзного договора, который мы с ним разослали в республики.

И вновь - жалобы на то, что Ельцин слишком подвержен влиянию своего нехорошего окружения:

– …Он работает в контакте со мной, в последнее время мы взаимодействуем довольно тесно, очень интенсивно работали над Союзным договором. Но он - хотя и производит впечатление человека сильного, уверенного - в действительности очень легко поддается влияниям, в частности влиянию определенных сил, людей, которые говорят: России надо сбросить это бремя, республики только мешают, союз с ними невыгоден, и надо идти вперед самостоятельно… И один из сопровождающих меня здесь людей, Егор Яковлев, сказал: прочитав эту речь, можно сказать: Ельцин будет разрушать Союз, но так, чтобы свалить вину на другие республики… Его, честно говоря, на сутки нельзя отпустить. Работаешь с ним, договариваешься, а потом оказывается, что надо начинать сначала.

Итак, «зловредное» окружение Ельцина мало-помалу настраивало его на то, что предстоящие тяжелые экономические реформы окажутся для России несколько легче, если она будет проводить их самостоятельно, не оглядываясь на другие республики (эта мысль, как мы видели, прозвучала и в обращении российского президента). Вот что, однако, любопытно: первоначально все-таки работа над программой реформ велась, когда вопрос о разделении Союза на части еще не стоял в практической плоскости, и это была совершенно иная ситуация, нежели когда республики разбежались; когда же эксперты переключились с программы, условно говоря, «российские реформы в составе Союза» на программу «российские реформы вне Союза»? Беседую об этом с главным российским реформатором Егором Гайдаром (разговор - в апреле 2009 года).