Я уже собираюсь что-то произнести, но останавливаюсь и с минуту наблюдаю за ней. Я никогда не видел, чтобы кто-то так разглядывал рисунки. Она наклоняется вперед, отступает на пару шагов назад. Затем останавливает изображение, и я слышу ее тяжелое дыхание, когда она прислоняет руку к экрану. Она так долго глядит на рисунок, что я, наконец, откашливаюсь. Лей тут же стремительно оборачивается, я едва могу разглядеть ее лицо в отраженном свете порта.

— По-прежнему проблемы со сном? — спрашиваю я.

— Да, — кивает она. — Я нашла самое лучшее средство от бессонницы. Когда я ложусь, то снова и снова прокручиваю в памяти эти рисунки.

— Ты тратишь на эти картинки много времени, — пытаюсь я пошутить с ней. — Можно подумать, что ты никогда их не видела.

Я чувствую, что она хочет сказать что-то важное. Но говорит лишь: — Только не эту, — и отходит в сторону, давая мне поглядеть на экран.

— Это номер 97, — говорю я. На картине изображена девочка в белом платье, в окружении света и воды.

— Почему-то раньше я ее не замечала, — говорит Лей, и ее голос обрывается, как плотно захлопнувшаяся дверь. Я не понимаю, что я сказал не так. По какой-то причине мне отчаянно хочется снова распахнуть эту дверь. Я здесь все время говорю, со всеми, с пациентами, врачами, медсестрами, но Лей другая. Мы работали с ней вместе еще до того, как попали сюда.

— Что тебе в ней нравится? — я снова пытаюсь вытянуть ее на разговор. — Мне нравится, что невозможно сказать, в воде она стоит или на берегу. Но что она делает? Я никогда не мог этого понять.

— Она ловит рыбу, — поясняет Лей. — А в руках у нее сеть.

— Она что-нибудь поймала? — спрашиваю я, приглядываясь.

— Сложно сказать.

— Вот почему она тебя привлекает, — говорю я, вспоминая, как Лей рассказывала мне о приплывающей в реку Камаса рыбе. — Из-за рыбы.

— Да, — кивает Лей. — И поэтому тоже. — Она касается небольшого белого пятнышка вверху картины. — Это лодка? Или солнечный блик? А это что? — указывая на боле темные пятна. — Нам не известно, что отбрасывает эти тени. Какие-то предметы, оставшиеся за краем картины. Она оставляет в тебе ощущение чего-то, что ты хотел бы увидеть, да не можешь.

Кажется, я понял. — Как Лоцман, — говорю я.

— Нет, — отвечает она.

Издалека до нас доносятся крики и призывы. Над головой шумит истребитель.

— Что там происходит? — спрашивает Лей.

— Думаю, что и обычно. Люди по другую сторону заграждения пытаются прорваться внутрь. — Оранжевый свет костров выглядит зловеще, но это все не ново. — Не знаю, как долго еще офицеры смогут сдерживать их.

— Если бы они знали, что здесь творится, они бы не захотели войти, — говорит Лей.

Теперь, когда мои глаза приспособились к свету, я замечаю, что усталость Лей — это на самом деле боль. Лицо выглядит изможденным, слова, обычно легко слетающие с губ, теперь звучат напряженно.

Она заболевает.

— Лей, — я уже собираюсь подхватить ее под локоть и вывести из кафетерия, но не уверен, как она отреагирует на прикосновение. На мгновение она удерживает мой пристальный взгляд. А затем медленно поворачивается и задирает рубашку. Вдоль спины протянулись красные линии.

— Молчи, — просит она, опуская рубашку и поворачиваясь ко мне лицом. — Я уже знаю.

— Нужно подключить к тебе пакет с питательными веществами. — И немедленно. — Мысли забегали в моей голове. Не стоило тебе оставаться, надо было уйти вместе с остальными, пока не нашли бы выход из положения...

— Я не хочу ложиться, — говорит Лей.

— Идем со мной, — прошу я и на этот раз беру ее за руку и чувствую тепло кожи через рукав.

— Куда ты меня ведешь?

— Во двор. Посидишь на скамье, пока я схожу за трубкой и пакетом с питательными веществами. — Так ей не придется заходить в здание и ложиться в койку. Она сможет оставаться на воздухе столько, сколько сможет.

Она глядит на меня утомленными и прекрасными глазами. — Поспеши, я не хочу остаться одна, если что-то случится.

***

Когда я возвращаюсь во двор, неся с собой оборудование, Лей ждет, устало опустив плечи. Странно видеть ее в позе, менее-чем-идеальной. Она вытягивает руку, и я ввожу иглу в вену.

Я присаживаюсь рядом с ней, поднимая пакет выше руки, чтобы жидкость лучше стекала.

— Расскажи мне историю, — просит она. — Мне необходимо слышать хоть что-нибудь.