— Гордон, попадись мне, и я тебя закопаю, — рычала я, не обращая внимания на настойчивого парня.

— Как тебя зовут?

Я раздраженно посмотрела на него из-под капюшона.

— Аноним.

— Хорошо, аноним, проведем целевой опрос. — Парень чуть не вспыхнул от радости, его забавляла моя неразговорчивость.

— Сколько тебе лет?

— В целях сохранения конфиденциальной информации, я воздержусь от ответов, на все твои тупые вопросы! — как не старалась держать себя в руках, вулкан внутри меня взорвался. — Парень, отвали!

— Эй?!

Ударив ладошкой по столу, я спрыгнула со стула.

— Опрос окончен! — передо мной встрял какой-то парень, оттолкнув его, я рванула к выходу.

Проталкиваясь через толпу пьяной публики, я увидела спасительную дверь. Еще пара шагов и я свободна…

— Я не закончил, аноним!

Обернувшись, я увидела перед собой того парня и от приветливости не осталось и следа. Я повернулась, но меня буквально выдернули назад. Его рука схватила меня чуть выше локтя, оттягивая обратно к стойке. Ни мое красноречие, ни злость не стали моими помощниками.

Был только испуг, я не знала кто этот парень, но он вел себя как псих, не терпящий, когда ему возражают. Слезы брызнули из глаз. Как Эйти мог так жестоко поступить?!

— Отпусти! — из последних сил я упиралась и сопротивлялась.

— Что здесь происходит?!

Мы синхронно обернулись.

— Макс?! — отчаянно крикнула я, забывая про все свои обещания убить его при встрече.

— Парень гуляй дальше, — бросил этот социолог, тянущий меня к бару.

— Кому здесь нужно прогуляться, так это тебе. — Эйти схватил меня за другую руку и потянул меня в свою сторону, они тянули так сильно, что была высокая вероятность появления двух половинок моего тела, каждому, чтобы не было обидно.

— Проклятье! — первым меня отпустил тот идиот, я налетела на Гордона, который не растерялся и сразу же обнял меня.

— Ты как? — заботливо спросил Макс, смотря на меня сверху вниз.

Я вцепилась в него как шопоголик на распродаже в сумочку от Биркин.

— Будет лучше, когда мы уйдем отсюда!

— Хорошо, — Эйти взял мою руку и потащил в сторону выхода. Я выдохнула, радуясь тому, что мы уходим.

— Ну и вали, идиотка. — Донеслось до меня, скрипнув зубами, я послушно шла за парнем, старательно делая вид, что не расслышала, пока не врезалась носом в спину Восьмерки.

— Жди здесь. — Приказал Гордон, разворачиваясь. Я поняла, что он задумал…

— Нет, Макс! — выкрикнула я, но было уже поздно.

— Тебе придется на хер, извиниться перед ней. — Голос Макса был таким железным, казалось, что раздастся скрип.

Я, с замиранием сердца, которое предательски скатилось куда-то в носок моих кед, смотрела на двух парней, стоявших друг перед другом и готовых сцепиться в любую секунду.

— Пошел ты. — Медленно произнес второй и тут же получил кулаком в нос…

Началась драка.

Спустя час тридцать я впервые в жизни загремела. Нет не костями… в полицейский участок по северному округу Трентона. Меня сфотографировали на белом фоне с полосатой табличкой в руках, ряд фотографий уголовного портфолио, отлично впишется в мое личное дело. Хорошо что робу не надели. После трех минутных показаний, офицер, не снимая с запястий наручники, провела меня в камеру, которая была совершенно пустой, как и две боковые.

Пожалуй, сейчас можно нарушить правило о молчании.

— Я требую адвоката! — почти ревя, заявила я. Женщина-офицер удручающе посмотрела на мое испуганное лицо и покачала головой. — Тогда родителей!

— Ждите, — просто сказала она и ушла, закрывая дверь на ключ. Наручники сняли.

Участие в драке, посещение бара не достигая совершеннолетия, — эти два пункта перечеркнули все мои промахи в жизни, даже поцелуй с тренером. Я схватилась за голову, даже не представляя, как буду выкручиваться из всей этой ситуации.

Спустя минуту не одной мысли не пришло в голову.

Через сто восемьдесят секунд по пустынному коридору раздались шаги.

— Вы хотите позвонить кому-нибудь?

— Нет, вы все равно позвоните.

Я вскочила со своей лавочки, это был голос Эйти. Через несколько секунд его посадили в соседнюю камеру.

Плюхнувшись обратно, я надула губы и отвернулась.

— Все равно удостоверение поддельное было, — в голосе Гордона была гордость. Я прикусила язык, предпочитая откусить его, чем еще когда-либо заговорить с ним.

— Даже спасибо не скажешь?