— А кто туда хочет?! — с легкостью и задором в голосе отсекла мое возражение Брук. — Сейчас все узнаешь.

Через пятнадцать минут мы стояли у витрины магазина, от которого разило за километр. "Аромат Трентона" — оригинальность названия сражала меня своей тупостью, я еле сдерживала смех.

— Видишь его? — Брук указала пальцем на картонку с изображением мужчины.

— Его? — взгляд нацелился на идеального мужика в идеальном костюме с идеальной ценой.

— Эй, прояви уважение! — я тут же получила затрещину, — это Генри Кэвилл!

— Генри… кто?

— Не кто, а мужчина моей мечты! — девушка затащила меня в магазин. Голова сразу же начала болеть.

— И какая же у меня задача?

— Отвлеки продавца!

— Зачем?!

— Зачем-зачем! Пока я буду красть его!

— Брук!!! — я чуть не расплакалась, второй арест за сутки будет явным перебором.

Я тут же полетела в сторону консультанта, снося три банки шампуня на своем пути, задевая все это рукой. Девушка продавец поспешила спасать, не меня, а естественно шампунь, проклиная все на свете, я ненароком уронила еще одну пластиковую бандуру, дико извиняясь за свою неуклюжесть. Моя подстрекательница, уже добралась до заветной картонной башки, обхватывая силуэт руками и как дернет! Продавец автоматически отреагировала на шум, похожий на чих, так что пришлось импровизировать и чихнуть три раза подряд, отвлекая ее вновь. Брук, засунув дядьку подмышку, страусиным галопом рванула через дверь магазина, сигнализируя мне, чтобы я последовала ее примеру. Я резко вскочила на ноги и так же рванула за дверь, достигнув ее в два широких шага.

— Эй?! — послышалось в спину от продавца… — что за… черт!!! Верните парня, он последний!!!

Вприпрыжку я бежала за Брук, которая не видела перед собой никаких преград, ведь теперь мужчина ее мечты был с ней… она неслась как ветер, пока на пути не встал забор. И эта умалишенная оперлась на ограду, перепрыгивая через него.

— Стой! — я задохнулась, на штурм забора сил не осталось, поэтому я просто перевесила руку, затем ногу и заметила уморительную картину.

Брук оперлась спиной о забор, а на ее руках лежал Генри какой-то. Ее лицо было убито горем, я даже не поняла в чем дело, пока не спросила.

— Ты что поранилась?! — я как мешок с песком рухнула за забор, не сводя глаз с девушки, — Брук?!

— Да, нога…

Мои руки тут же коснулись ее ног, пытаясь проверить что с ней, но она не кричала и не корчилась от боли.

— Ты в порядке, — неуверенно ответила я.

— Да не моя нога! Его нога, я сломала ему ногу!

Через сорок минут, мы сидели у Брук дома, приматывая конечность герою-любовнику ее грез клейкой лентой. Все время до дома мы безумно хохотали над нелепостью ситуации, решив напрочь завязать с любыми видами похищений. Параллельно мы поглощали чипсы, запивая все это колой, я помнила про домашний арест, но… лучше уж насладиться свободой в полной мере!

Набрать кило калорий, послушать отличную музыку и просто отлично провести время, мой план.

Напарница по похищению рассказывала смешные истории о школе, а я лишь молча кивала, так как сказать было нечего… но мне так хотелось поделиться с ней мыслями о парнях и даже тренере, но я не доверяла ей.

Время подходило к шести вечера, нужно было уходить.

Пока я собирала свои очки и тапочки, мне пришло смс.

"Завтра на Ривер-Стрит в восемь вечера, приходи не пожалеешь". Номер не определился, но в конце текста была добавлена одинокая буква "Э".

Иногда то что, кажется, не то — что кажется.

Брук не узнала о моем странном сообщении, а я ушла в полной растерянности. В каком-то трансе дошла домой, забыв о том, что я больна и под домашним арестом. Стоило переступить порог, как сопли, снова потекли и осознание четырех стен, накрыли меня неожиданной лавиной, но большей неожиданностью было то, что родители встретили меня не с ремнем, ну или скрученной газетой в трубку, а воплями радости, да так громко, что я испугалась.

— Детка, где ты была? — в голос полным заботы спросили они, обнимая меня. Я подозрительно посмотрела на них, блондинистая голова мамы, добрые глаза папы, вроде бы я знала этих людей, которые меньше суток назад, посадили меня в исправительную тюрягу домашнего режима. — Мы переживали за тебя!

Я посмотрела на часы, время было совсем детско-старческое, восемь часов вечера.

— Я тоже переживала, все-таки мой поступок нанес вам психологическую травму, а где наш главный психотерапевт? — говоря это, я подразумевала Монику. — Повесилась от собственных мыслей? — родители все ещё молчали, — если да, то я рада за нее!

Сейчас действовал принцип "все можно", ведь все равно домашний арест гарантирован с продлением, мой язык окончательно развязался и сейчас жил отдельной словесной жизнью.

— Мак…

— Нет, мам! — пресекла я, топая ногой по ковру. — Сейчас я говорю! — папа захлопал глазами, у него даже усы зашевелились! — Во-первых, я ненавижу твои дурацкие свитеры, со слониками, пингвинами и другими нелепостями и зоопарками! И я терпеть не могу вашего отношения ко мне! Я уже взрослая и не нужно каждый раз гладить меня по голове и тянуть за щеки! И… — мысль неожиданно оборвалась, и папа успел вставить слово в мою тираду…