– Ты женишься на мне. Так было решено, и так будет!

– Нет, – проговорил он очень тихо. – Я буду принадлежать только ей.

– Ты принадлежишь мне вот уже четыре года!

– Не весь. Во всяком случае, не сердцем. Оно принадлежит и будет принадлежать только ей.

Они помолчали. Им было неловко вместе, как совершенно чужим людям.

– Прошу тебя, верни мне свободу, – взмолился он наконец.

– Даже если я пойду на это, дядя никогда не согласится, – предупредила она. В ее голосе, который был чуть громче шепота, звучала обида. Рафаэль знал, что она права.

– Разве ты не можешь с ним поговорить.

– Нет, мне его не убедить. Дело уже не в том, что он считает тебя идеальным мужем для меня. Просто он ненавидит уступать.

– Что ж, он хотя бы не обманывается на мой счет, – вздохнул Рафаэль и нежно поцеловал ее в макушку. – Клянусь, Мария, я желаю тебе только счастья.

– Оно могло бы у меня быть с тобой.

– Я бы лишь разбил твое сердце. Ты заслуживаешь лучшей доли.

Когда он повернулся, чтобы уйти, она тихо промолвила ему вдогонку:

– Береги свою булочницу, Рафаэль. Дядюшку могут рассердить последние новости.

– Спасибо за предупреждение, – отозвался он, из последних сил заставив себя улыбнуться своей самой галантной улыбкой. Он вспомнил перемены, происшедшие в кардинале. Ему стало понятно выражение чистой ненависти в глазах Биббиены, символом которой, похоже, становилось рубиновое кольцо. Вокруг него разгорались нешуточные страсти.

В зале папского дворца шла работа над фреской «Битва при Остии». Водорастворимые пигменты, которые нанесли на влажную штукатурку, изменяли цвет нежелательным для Рафаэля образом, но Джулио, поставленный старшим, уже успел приказать младшим ученикам, чтобы готовили новые краски, в то время как остальные принялись заново накладывать штукатурку, чтобы переделать неудавшееся место.

– Я слышал о доме, который вы подарили синьорине Луги, – осторожно сказал Джулио Рафаэлю, который стоял позади него, уперев руки в бока. – Роскошный подарок.

– Я подарил бы ей целый мир, Джулио, если б мог.

– Значит, ей не нужно больше приходить в мастерскую, чтобы встретиться с вами?

– Нет.

– Как и в дом на Виа деи Коронари?

Рафаэль обернулся и внимательно посмотрел на юношу, которого уже считал своим наследником. Он изучал его лицо, нюансы выражения так, будто перед ним был натурщик.

– К чему ты клонишь?

Джулио взял кусок влажной ткани и вытер руки.

– Я хочу поговорить о Елене, учитель.

Лицо Рафаэля тут же переменилось, просветлев.

– Она уже нашла другую работу?

– Я хочу попросить вас о личном одолжении. Позвольте ей остаться у вас.

Рафаэль отвернулся от лесов, потеряв интерес к бурной деятельности, которая на них кипела. Все его внимание теперь обратилось на Джулио. Рафаэль пытался определить, что стоит за просьбой. Спустя минуту он вывел Джулио в коридор. Когда они остались одни, Рафаэль глубоко вздохнул и прислонился к стене возле большого окна с кованой решеткой. Он задумчиво смотрел на аккуратный парк, фонтаны, скульптуры и причудливых очертаний живые изгороди.

– Прости меня, друг мой, но я не могу на это согласиться, – тихо ответил он, боясь вездесущих шпионов. – Я не могу позволить себе ничего, что могло бы поставить под угрозу мои отношения с синьориной Луги, пока мы не поженимся.

– Но вы же сами говорили, что уже рассказали ей всю правду о своих женщинах!

– Как я сказал самой Елене, когда мы об этом разговаривали, одно дело знать о моем богатом прошлом, и совершенно другое – ежедневно видеть перед собой свидетельство моего опрометчивого поступка. Скажу тебе правду, Джулио, я презираю себя за то, что сделал с Еленой. Я попытался хоть как-то загладить свою вину перед ней, но она отвергла мои попытки, и теперь я просто предпочитаю об этом не вспоминать, будто ничего и не было.

– Елена никому не скажет ни слова. Она же сама вам это обещала!

Рафаэль повернулся к Джулио с расширенными от удивления глазами.

– Так ты подслушивал?

– Нет… не нарочно! Впрочем, какая разница? Мне очень неприятно, но я слышал ваш разговор и знаю, что Елена хочет остаться у вас на службе. Для нее эта работа очень много значит.

Рафаэль стал нервно мерить шагами паркет.

– Ради всего святого, Джулио! Я ничего не могу с этим поделать! Я предлагал ей денег, но она отказалась! Что еще я могу для нее сделать?

– Позвольте сохранить то, что у нее было, в качестве платы за то, что вы у нее забрали! – Джулио напрягся и весь подался вперед. – Прошу вас, учитель, сделайте это ради меня. Позвольте ей сохранить свое достоинство, поверив словам, которые вы оба произносили, – о том, что это была ошибка, которая никогда не повторится в будущем!

– А что будет, если узнает Маргарита? Что я ей скажу, если она спросит, почему я оставил Елену при себе?

– Об этом знают только три человека, и у всех троих есть веские причины сохранить это в секрете.