– Если тебе нравится предложение о переезде во Францию, то я от всей души желаю, чтобы все устроилось так, как ты того хочешь, – грустно изрек Рафаэль. – И будь уверен, что здесь, в Риме, по тебе станут скучать. – Он крепко обнял Леонардо. – А больше всех – я.

Несколько недель спустя, поздней осенью 1515 года, Леонардо да Винчи, покинув Рим, направился во Францию в качестве личного гостя короля Франциска I. Старого художника поселили в Блуа, в принадлежавшем королю величественном замке. Рафаэль получил от учителя несколько писем, рассказывающих о жизни французского двора, последних сплетнях и интригах. Несмотря на преклонный возраст, Леонардо пользовался уважением и заботой. Он писал, что король советуется с ним во многих вопросах. Рафаэль читал эти послания с горькой улыбкой. Прекрасное завершение для жизни истинно великого художника.

26

Ноябрь 1515 года

– Благодарю, дорогая. Ты тоже выглядишь просто восхитительно, – заявил Рафаэль, с восхищением глядя на Маргариту. Она спустилась в музыкальную залу их дома, и со стороны казалось, что она плывет, не касаясь ногами пола. На ней было изумительное платье из белой парчи, подозрительно похожее на то, в котором он ее рисовал. Самым главным ее украшением была безмятежная улыбка Мадонны.

– Твой друг Леонардо перед отъездом во Францию сказал мне, что я должна хотя бы попытаться стать частью твоего мира. Сегодня я попробую это сделать.

– Ты очень усердно к этому готовилась.

Маргарита хотела сказать, что он и представить себе не может, как усердно она трудилась, готовясь к приему, – брала уроки танцев и хороших манер, усваивала азы изящной светской беседы, – но не смогла. Как не могла показать напряжения, в котором пребывала, в ожидании вечера, где должна была применить все свои познания. Ей не хотелось портить ему настроение. Рафаэль коснулся ее щеки легким поцелуем.

– Рано или поздно они все поймут, что ты создана для того, чтобы идти со мной по жизни.

– Боюсь, это будет непросто.

– А зачем тогда жить, если не бороться за то, что тебе дорого? – спросил он ее, и она с ним согласилась.

– Ты бы очень понравился моей маме.

– Мне очень жаль, что я ее не знал.

Маргарита прижала руку к сердцу.

– Она всегда со мной, в моем сердце. И я знаю, она считает, что я поступила правильно, выбрав любовь к тебе.

Он галантно протянул ей руку.

– Так идем? И пусть весь Рим судачит, увидев нас вместе!

– Подозреваю, что ты упадешь ниже некуда в глазах света, появившись в обществе булочницы из Трастевере!

– Я вижу тебя совсем иначе, любовь моя. И мне нет дела до того, что думает мир. – И он увлек ее к входной двери, уже распахнутой одетыми в бархат слугами. Они шагнули под звезды, и летний ветер овеял их желанной прохладой.

– Сейчас я готова встретиться с любым из твоих важных друзей, – сказала Маргарита.

– Что, снова задержка? – взревел Агостино Киджи. Эхо его низкого голоса разлетелось под каменными сводами замка Сант-Анджело. – Это невозможно! Недопустимо!

Рядом с представительным чернобородым банкиром, облаченным в оливково-зеленый бархат с серебряным шитьем, стоял кардинал Биббиена. Он одним из первых приехал на еженедельный обед, который Киджи на сей раз устроил недалеко от Ватикана, в древней папской крепости. Пиршественный стол был накрыт в библиотеке, полном воздуха, обширном помещении с высокими потолками и массивными окнами. Любимый шут понтифика, Николо, развлекал гостей в углу залы.

Руки Биббиены были сложены словно для молитвы, однако выражение его лица никак не соответствовало этому кроткому жесту. Он явно торжествовал победу.

– Боюсь, друг мой, что дело обстоит именно так, – терпеливо произнес он. – Как только до меня дошли эти неутешительные новости, я поспешил сообщить их тебе – для того лишь, чтобы предупредить по-дружески. Синьор Санти только что сказал Его Святейшеству, что ему потребуется еще немного времени, чтобы справиться со всеми заказами. Он утверждает, что запаздывает с работой, оттого что занят чертежами для собора Святого Петра и надзором за раскопками. Вынужден признать, что это одно уже способно поглотить все его время. Но тем не менее я подозреваю, что он потчует нас фальшивыми оправданиями, которые лишь прикрывают истинную причину его занятости.

– До свадьбы четыре дня, а ты мне говоришь, что фреска в той самой зале, где готовится торжество, не будет готова к сроку! Он же сам меня заверял в обратном!

– Боюсь, то были пустые заверения.

Разозленный до крайности, Киджи как-то не заметил, сколь терпелив и последователен в своих объяснениях Биббиена, за которым раньше не замечали подобных добродетелей.

– Так больше не может продолжаться! Я серьезный человек, и мне нужна эта фреска! Либо он отправит своего помощника, Романо – или как там его? – следить за тем, чтобы ее сделали в срок, либо черта с два я ему заплачу!

– Может, так и стоит поступить? Нет, все-таки за этим скрывается серьезная помеха!

Киджи высокомерно взглянул на кардинала.

– Девица!

– Да-да, девица. Удивительно, как простая шлюха без роду и племени сумела нарушить весь ход его жизни, помешать работе и запятнать его доброе имя. Только подумай, как это может отразиться на ценности его картин! – Кардинал вздохнул для пущей убедительности, помолчал и продолжил: – Жаль, что моя бедная племянница не успела выйти за него замуж до появления этой бесстыдницы, но, увы…