Младший городовой 2-го участка Васильевской части Петр Версилов вышел на морозец без шашки. Вытащив пачку папирос «Важные» фабрики Богданова с витязем на упаковке, пять копеек за двадцать штук, с удовольствием затянулся. Но выдохнуть не смог. Бешено летевшая пролетка затормозила, с нее свалился заиндевевший городовой Балакин в одном кафтане, а на Версилова уставился сам пристав Щипачев.

— Чего раззявился, помогай! — рыкнул он, скидывая одеяло.

На сиденье рядом с приставом помещалось нечто закутанное в черную шинель Балакина и его же верблюжий башлык.

Младший городовой бросил папироску, прыгнул на подножку и принял поклажу. Сверток оказался тяжелым, но теплым.

Извозчик обернулся к приставу:

— Извиняюсь, ваше благородие, а как будет относительно оплаты?

Щипачев ответственно поднес к его носу молот кулака. На чем и договорились.

Подгоняемые матом, городовые тащили груз в помещение участка.

Кряхтя от натуги, Версилов буркнул:

— Неужто его благородие сами возят пострадавших в участок?

— Да принесла нелегкая с утра… — прохрипел Балакин. — И как на грех, на моем посту нашел эту… Самоварка проклятая, чтоб ей пусто было! Пока с 3-й линии ехали, околел совсем.

Полицейские внесли куль в помещение для задержанных. В это раннее время на лавках размещались простые герои: один пьяный до беспамятства, другой поколотил супружницу и маялся в наручниках, а третий просто не вовремя оказался на глазах постового без паспорта. Согнав бродяжку, Версилов пристроил тело на лавке. Дежурный полицейский посматривал на посылку с немым любопытством.

Под грохот шпор ввалился Щипачев. Появление начальника вызвало прилив служебной дисциплины. Городовые встали по стойке «смирно». Пристав вытаращился на лавку:

— Куда положили, скоты?!

— Так, вашбродь…

— В медицинскую! Живо!

Проклиная все на свете, Версилов с Балакиным поволокли тяжесть в медицинскую часть участка.

Надо тут отметить факт, не совсем ясный для современных горожан. В то время управление участка было универсальным командным пунктом полицейской власти округи. Сюда собирались дворники и швейцары со всех приписанных домов для получения инструкций и оглашения указов градоначальника. Сюда приходили для отчетов и получения распоряжений околоточные надзиратели. Здесь размещалась рота городовых, постоянно находившихся на казарменном положении. В самом здании, кроме кабинетов, имелись: мертвецкая, медицинская часть, сыскной стол для разыскиваемых и арестантская для задержанных. Кроме того, картотека, столовая, людская, мелочная лавка и буфет для городовых, в котором дозволялось выпить не более двух рюмок водки в день. Даже квартира участкового пристава помещалась здесь. В столице империи полицейский находился на службе круглые сутки.

Участковый врач Эммануил Борн услышал крики пристава и сам открыл дверь. Городовые в суматохе внесли куль вперед ногами и получили лишнюю порцию нагоняя. Поправив пенсне, доктор попросил прекратить балаган. Щипачев покрылся пунцовыми пятнами, спорить не стал, но городовых выгнал.

Девушка лежала без сознания, постанывая.

— Где нашли? — с удивлением спросил доктор.

— На улице в сугробе лежала, с ночи.

Борн хмыкнул: почти голая барышня, из одежды только рогожка вокруг тела обмотана. И в этом всю ночь на морозе? Необычный случай.

— Она что, в снег упала?

— Не могу знать…

Доктор приложил ладонь ко лбу:

— Ого! Температура просто гиперпиретическая! [19]

Щипачев не понял, но согласно кивнул.

— Она может умереть в любую секунду…

Хирургическими ножницами Борн распорол ткань, тело растер сухой простыней. Женщина задышала чаще, доктор нагнулся и принюхался:

— Странно, не чувствуется запаха спиртного.

— Что вы такое говорите! Это девушка из приличной семьи. Я родителя ее лично знаю! Для чего же ей напиваться?

— Только невероятная доза алкоголя может спасти человеческий организм в такой ситуации. Да и то вряд ли. Однако не пойму причину жара…

Тело было неестественно горячим, казалось, кожа раскалилась изнутри. С подобным случаем Борн еще не сталкивался. Он пощупал запястье: пульс скакал как бешеный. Надо оказать помощь. Но вот вопрос: чем помочь? Выбор пал на успокоительное.

— Поднимите голову, попробую дать брому, — сказал Борн.

Щипачев нежно придержал больную. Доктор поднес ложку. Девушка выпучила глаза, дернулась и заорала.

Позволю пояснить кое-какие обстоятельства, понятные только тем, кто служил в Министерстве внутренних дел, как я и Ванзаров. Неписаные правила служебного церемониала Департамента полиции учили: кто главней, тот и прав. Разумному чиновнику следует не спрашивать: «С какой стати выполнять указания чужого начальника?», а быстренько бежать и делать что велели. При этом стараться заработать особое расположение и благосклонность высших лиц. Так же следовало поступить в отношении приказа Макарова.