Как-то ранним утром, когда все члены семьи еще спали в своих шатрах, одиноко стоящих в степи неподалеку от истока реки Херлен, группа воинов из племени меркитов направилась к стойбищу. Старуха, которую они приютили, спала на земле и, как и всякая старая женщина в предрассветные часы, плыла между сном и явью, то просыпаясь, то снова проваливаясь в неглубокий сон.

Когда лошади подъехали ближе, она услышала топот копыт. Мгновенно проснувшись, она громко закричала и разбудила всех. Все семеро юношей вскочили и судорожно завозились, пытаясь натянуть свои сапоги, и бросились к своим лошадям, которые паслись неподалеку. Тэмуджин со всеми своими семью спутниками, а также матерью и сестрой спаслись бегством, оставив в стойбище его жену Бортэ, приемную мать Сочигел и старуху, которая спасла их всех. В отчаянном мире кочевников, где смерть всегда была где-то рядом, никто не мог позволить себе такую роскошь, как искусственный кодекс благородного поведения.

По их вполне прагматическим соображениям, оставив этих троих женщин меркитам, они как минимум замедлили продвижение захватчиков настолько, чтобы остальные успели спастись. Для Тэмуджина и его отряда степь не могла предоставить укрытия, так что им пришлось долго скакать без перерыва, чтобы добраться до безопасных гор на севере.

К тому времени, как нападавшие достигли шатра, Тэмуджин и его маленький отряд уже умчались в предутреннюю темень. Впрочем, они очень быстро обнаружили Бортэ, спрятавшуюся в повозке, которую старуха пыталась отогнать подальше. В течение нескольких отчаянных дней, пока меркиты рыскали по округе, Тэмуджин оставался все время на ходу, передвигаясь по склонам и лесистым расселинам горы Бурхан Халдун. В конце концов, меркиты оставили поиски и направились на северо-запад в сторону своего стойбища на далекой реке Селенгэ, впадающей в Байкал. Опасаясь, что это было ложное отступление, целью которого было выманить его из укрытия, Тэмуджин послал Белгутея, Боорчу и Джелме, чтобы они в течение трех дней следили за меркитами и проверили, не собираются ли те вернуться.

Прячась в лесу на горе Бурхан Халдун, Тэмуджин оказался перед одним из самых важных решений в своей жизни. Он мог оставить всякую надежду на возвращение Бортэ (этого от него и ждали меркиты, поскольку его крошечному отряду было не по силам тягаться с большим кланом). В свое время Тэмуджин мог бы найти себе новую жену, однако, ему пришлось бы похитить ее, как это сделал в свое время его отец, так как ни одна семья не согласилась бы выдать свою дочь замуж за человека, у которого более сильный уже отобрал одну жену.

В прошлом Тэмуджин полагался больше на быстроту реакции и импульсивные решения, но теперь ему следовало холодно все обдумать и разработать план действий, который изменит всю его дальнейшую жизнь. Веря, что его только что спасла гора, на которой он прятался, Тэмуджин обратился с молитвой к духу этой горы. В отличие от других степных племен, которые приняли учения и писания буддизма, ислама и христианства, монголы оставались анимистами и молились духам окружающего мира. Они поклонялись Вечно Синему Небу, Золотому Свету солнца и мириадам духовных сил природы. Монголы разделяли мироздание на два плана — земной и небесный. Так же как и душа человека содержится не в неподвижных частях тела, а в подвижных эссенциях — крови, дыхании и запахе, душа земли принадлежит ее текучим водам. Реки текут по земле, как кровь течет по телу. И три таких реки брали начало из одной горы. Бурхан Халдун, в переводе «Бог-Гора», высочайшая вершина Хентэйских гор была ханом, царящим надо всей окружающей равниной, и одновременно она была земным местом, максимально приближенным к Вечно Синему Небу. А как источник трех рек Бурхан Халдун был также священным сердцем монгольского мира.

«Сокровенное предание» повествует, что Тэмуджин, благодарный за спасение от неминуемой гибели от рук меркитов, сначала возблагодарил защитившую его гору и солнце, скачущее по небу. Он отдельно возблагодарил захваченную меркитами старую женщину, которая спасла их благодаря своему тонкому, как у ласки, слуху. Чтобы поблагодарить духов, он, как это было заведено у монголов, плеснул молоком в воздух и на землю. Он развязал свой пояс и повесил его себе на шею. Пояс, который по обычаю носили только мужчины, был у монголов главным признаком достоинства мужчины. Сняв таким образом пояс, Тэмуджин как бы лишил себя силы и предстал перед духами горы слабым и беспомощным. Затем он снял шапку, сложил руки на груди и девять раз бросился на землю, воздавая высшие почести солнцу в небе и священной горе.

Для степных племен земная власть была неотделима от магической, поскольку и та, и другая происходили из единого источника — Вечно Синего Неба. Для того, чтобы победить и возобладать над другими, человеку должна была быть дарована сверхъестественная сила из мира духов. Чтобы его Духовное Знамя вело его к победе и власти, оно должно было предварительно быть заряжено магической силой. Трехдневные моления Тэмуджина на Бурхан Халдун стали началом глубокой и искренней связи между ним и этой горой, которая, как он сам верил, давала ему силу и предоставляла защиту. Эта гора была источником его могущества.

Прежде чем наделить Тэмуджина силой, Бурхан Халдун поставил его перед трудным выбором. Каждая из трех рек, которые текли с горы, предлагала ему свой вариант действий. Он мог вернуться на юго-восток, вниз по течению реки Херлен, к своему старому становищу, но там, сколько бы скота и жен он ни получил, он всегда будет в опасности перед новыми набегами со стороны меркитов или тайджиутов, или любых других кочевников, которым случится проезжать поблизости.

Река Онон, на берегу которой он сам появился на свет, текла на северо-восток и предлагала ему другой выбор. Онон текла по лесистым и заболоченным территориям, и поэтому предоставляла защиту от набегов, но там не было и обильных пастбищ для скота. Жизнь там потребовала бы от семьи огромных усилий, только чтобы кое-как сводить концы с концами, также как в детстве.