В итоге случались такие, например, вещи: из 186 новобранцев, поступивших в один из полков Массачусетса, сорок дезертировали в первую же ночь. Это было известно на Юге, и газеты в Джорджии предсказывали, что осенью 1864 года на выборах победит демократ и наконец-то будет заключен мир на основе признания независимости КША. Генерал Грант полагал, что это предположение небезосновательно.

Поэтому он собирался победить до наступления осени.

III

Президент Линкольн в хорошем расположении духа имел обыкновение описывать стоящие перед ним политические проблемы в духе, так сказать, народной мудрости. Возникший резкий конфликт между крупными фигурами своего кабинета, Сьюардом и Чейзом, он якобы решил посредством «… уравновешивания одной крупной тыквы другой…», а некоторые крупные вопросы, вызывающие разногласия в конгрессе, игнорировал, мотивируя свое решением тем, что « слишком крупные пни лучше не выкорчевывать…».

Так вот, по поводу плана военной кампании, предложенного ему Грантом, он одобрительно заметил, что « ободрать шкуру с оленя действительно легче, если кто-нибудь придерживает тушу за ногу…». В первый раз за все время войны, начиная с 1861 года, федеральные войска переходили в наступление координированно и сразу с нескольких направлений.

На западном театре военных действий Гранта сменил генерал Уильям Шерман. Он отличился под Виксбургом и был там, можно сказать, его правой рукой – Грант на него полностью полагался. Он считал, что нет такой проблемы, с которой Шерман не смог бы сладить, и даже по его просьбе отправил к нему генерала Килпатрика, с которым после его неудачного рейда никто не хотел иметь никакого дела.

Но Шерман объяснил Гранту, что, поскольку тот забрал с собой на Восток Филипа Шеридана, лучшего командира кавалерии, какой только у него был, его нужно кем-то заменить.

Hа возражение, что Килпатрик не чета Шеридану, потому что он дурак, Шерман ответил: « Да, я знаю. Но мне как раз такой дурак и нужен».

Грант не стал спорить – он доверял своему заместителю и был уверен, что в своей кампании на западе тот сумеет использовать любой материал, даже и Килпатрика.

Кампанией на востоке генерал Грант должен был руководить самолично, и он сделал все возможное для того, чтобы и здесь она шла одновременно с разных сторон.

Наступление на Ричмонд началось в мае 1864-го с трех направлений. Kорпус федеральных войск генерала Зигеля двинулся с запада, через долину Шенандоа. Она была отделена от Виргинии так называемым Голубым хребтом (Blue Ridge) и представляла собой что-то вроде «бокового коридора», ведущего в Мэриленд. Зигель должен был побеспокоить конфедератов возможностью того, что он зайдет в тыл главной позиции генерала Ли, и его задачей было отвлечь на себя какие-то резервы Армии Северной Виргинии.

Еще 30 тысяч солдат под командой генерала Батлера высадились с кораблей на реке Джеймс на полустрове Виргиния с целью напасть на Ричмонд с востока, опираясь на полоску земли, удерживаемую федеральными войсками еще со времен неудачного наступления Макклеллана.

Наконец, в центре начала мощное наступление Армия Потомака, под командой генерала Мида, над которым стоял Грант. Он-то и принимал все стратегические решения, которые в сумме своей должны были привести к неизбежной победе. Улисс Грант верил в формулу Наполеона: « Бог на стороне больших батальонов».

Но оказалось, что большие батальоны – условие недостаточное. Батлер дошел было до самого Ричмонда, но был остановлен подкреплениями южан, которые успели подойти из Южной Каролины. Зигель оказался обращен в бегство наскоро собранным ополчением, ядро которого составляли кадеты Виргинской военной школы – мальчишкам было от 15 до 17, но сражались они умело и отчаянно. А центральное направление, на котором чуть больше 60 тысяч южан оборонялись против больше чем 100 тысяч северян, закрывала Армия Северной Виргинии, которой командовал генерал Роберт Ли.

То, что случилось при столкновении его войск с Армией Потомака, вошло в историю Гражданской войны под названием «Битва в глуши»[2].

IV

Солдаты Армии Северной Виргинии прозвали своего командующего, генерала Ли, «Старым лисом». Прозвище это было дано ему не зря. Роберт Ли был очень умен, силу противника видел вполне отчетливо – и он отказался просто становиться на пути идущего на него тарана. Вместо этого он отступил в пустоши, густо заросшие низким подлеском, где не было ни одного населенного пункта, даже деревень. Эта глушь пересекалась только несколькими дорогами, которые, если глядеть из леса, терялись из виду уже с двадцати метров. В такой местности терялись многие преимущества, которыми располагал генерал Грант, – он не мог развернуть в линию свои более многочисленные войска, он не мог использовать как положено свою прекрасную артиллерию, и сражение вылилось в великое множество отдельных столкновений. Конфедераты в таком виде боя имели перевес – как правило, они лучше стреляли. Грант понес большие потери – до 18 тысяч человек. Роберт Ли потерял вдвое меньше и полагал, что цель достигнута, – федеральная армия, как это было уже не раз и не два, начнет отступление.

Он ошибся.

Впоследствии Уильям Шерман, хорошо знавший Гранта, говорил, что лучшим качеством Гранта-полководца было полное, абсолютное нежелание считаться с тем, что неприятель может с ним сделать. Он отказывался слушать офицеров своего штаба, указывавших на возможность того, что Роберт Ли обойдет его правый фланг, и отвечал, что у него нет времени слушать такие глупости. Раз удар не удался, его просто надо повторить в другом месте, вот и все, и думать надо не о том, что неприятель может сделать с вами, а о том, что вы можете сделать с ним.