— Обойдемся, — отрезал Граф. — Там мой кабинет с инфошаром и доступом к сведениям о Фемахе. Выясним, что с ним стало, а дальше будем действовать по обстоятельствам. Надеюсь, особых проблем не возникнет. Если, конечно, ты их нам специально не устроишь. — Граф через плечо оглянулся на Далия.

— Я? Да никогда, — категорично отказался тот. — И вообще, разве я хоть когда-нибудь их устраивал?

Граф с Марвином ехидно заулыбались.

Далий хотел было обидеться, но тут пришел лифт, и напарник решил отложить обиду на потом. Когда время будет. И если он о ней вспомнит.

Как ни странно, тряская кабина шла вполне ходко. Марвин не успел заскучать, как та со скрипом остановилась, доставив пассажиров на место.

Тринадцатый этаж выглядел на удивление стандартно. То есть как офисный коридор какой-нибудь малобюджетной фирмы — с пластиковыми дверями по обеим сторонам, с черным синтетическим ковролином на полу и редкими скамьями на металлических ножках. Невзрачность этажа скрашивали расставленные там и сям горшки с карликовыми пальмами, но, подойдя ближе, Марвин понял, что они искусственные. И ничем не лучше того же ковролина — его хотя бы изредка пылесосили.

— Двадцать пятый кабинет, — едва слышно предупредил Граф. — В середине коридора, по правой стороне. Очень надеюсь, что мы никого не встретим. Но, если не повезет, действуем по плану: вы — охранники, поймавшие бомжа. И ведете его на допрос… Кстати, допросная в самом конце коридора. Там звукоизоляция лучше.

Марвин шагал первым, нервно посматривая на дверные бирки и ожидая, что вот-вот из какого-нибудь кабинета вывалится какой-нибудь начальственный тип. И, с ходу поняв, что к чему, устроит им допрос с пристрастием — в дальней по коридору комнате. Отдел маготехнической безопасности как-никак, здесь наверняка одни параноики служат, подозрительные и никому не верящие.

Однако никто из кабинетов не выходил, да и навстречу не попадался: длинный коридор казался вымершим, словно на этаже вообще никого и никогда не было.

— Странно, — прошелестел идущий за Марвином Граф, — в конторе действительно как-то пустовато. Гм, а какой нынче день? И какое число? — Он помолчал, соображая, потом облегченно сказал: — Сегодня же именины верховного президента! Значит, все на читке торжественного приказа с заключительным хоровым исполнением гимна. И разумеется, с банкетом, как же без него. Отлично. — Граф потер ладони. — Можно расслабиться, но в меру, не теряя бдительности.

— Банкет, какой кайф, — удрученно вздохнул Далий. — Может, заглянем туда потом? Одеты как надо, даже очки шпионские при себе, кто заподозрит? Есть очень хочется, — простонал он. — Типа зверски жрать. Это боец своим бутербродом меня раздразнил, — страдальчески пожаловался Далий. — Вот же сволочь.

— Дальше кабинета есть открытая комнатка с шкафом-раздатчиком. — Граф без радушия посмотрел на некстати оголодавшего Далия. — С закусками и минеральной водой. Причем бесплатно, для сотрудников. Поешь и приходи. Надеюсь, со здешними цифрами ты разберешься? — настороженно поинтересовался он. — Не станешь ломиться в чужой кабинет?

— С этими — запросто. — Далий глянул на бирки. — Нормальный шрифт, читаемый, не то что на спидометре самоходки. Ну, пока. — Обогнув Марвина, Далий заторопился по коридору.

— Пришли. — Граф остановился возле ничем не примечательной двери, точно такой же, как и остальные, но с номером двадцать пять на начищенной латунной табличке. — Давненько я здесь не был, даже жутковато заходить. — Он вытер вспотевшую ладонь о шорты и, поколебавшись, приложил руку к считывающему прямоугольнику.

Кабинет главы президентского отдела выглядел не менее скучно, чем коридор. Левую стену закрывал стеллаж, доверху забитый пластиковыми папками, по правую сторону висела диаграмма с непонятными графиками, а в центре громоздился дубовый стол в стиле «мечта бюрократа» с пристроившимся за ним креслом. Из бытовых удобств в кабинете были лишь водяной кулер и мусорная корзина в углу. Разумеется, пустая.

Работать в таком помещении мог только человек с воображением арифмометра, которому для делового настроя вполне хватало стола и инфошара на нем. Ни о каких уютных мелочах вроде семейной фотографии на столешнице или статуэток на стеллажной полке тут не могло быть и речи. Абсолютно функциональное оформление, где нет места чувствам — если они не связаны со служебной необходимостью.

— Надо же, ничего не изменилось. — В голосе Графа прорезались ностальгические нотки. — Будто я никуда не уходил.

Он прошел в кабинет, с нежностью погладил кожаную спинку кресла, отодвинул его и по-хозяйски уселся за стол. Легким прикосновением руки Граф включил инфошар: матовая сфера ожила, заполнившись непонятными Марвину цветными картинками, текстами и графиками.

— Ты пока погуляй, воды, что ли, выпей, — рассеянно сказал Граф, листая изображения в шаре. — Займись чем-нибудь. Я тебе скажу, когда разберусь с Фемахом.

Марвин кивнул, хотя Граф этого не мог видеть, и от нечего делать принялся разглядывать корешки папок на стеллаже. Надписи в прозрачных карманчиках-вкладышах оказались суровыми по содержанию, каждая начиналась с фразы «Дело о…». Марвин, позевывая, осмотрел верхние ряды, присел на корточки — и ногам отдых, и нижние вкладыши читаемы, — провел рукой по твердым обложкам и замер, когда палец уткнулся в самую крайнюю, самую невзрачную папку с блеклой надписью «Дело о целителе Фемахе».