— Давай отложим пока наш лингвистический диспут, — оборвал его Арнольд, по-моему, не слишком резко: мальчик был просто невыносим. — Где наша мама?

Доминик-Джон пожал плечами.

— Разве это не зависит отличных религиозных убеждений каждого?

— Прекрати дерзить! — рассердился наконец отец. — Ты прекрасно знаешь, о ком я говорю.

— Я-то, может быть, и знаю, да могут не знать другие. Что если я спрошу тебя: «Где наша жена?»

Арнольд, вместо того, чтобы отвесить сынишке хорошую оплеуху, на секунду задумался и… расхохотался. Но тут решительно вмешалась Вайолет.

— Ну знаешь ли, это уже слишком. Сейчас же иди и собирай свои книжки, или что там у тебя. Жду тебя через десять минут.

— Какие еще книжки? — Арнольд явно не знал, к чему придраться. С одной стороны, Вайолет своим тоном страшно его разозлила, с другой — любимый сын собирает книжки, а он узнает об этом последним!

— Я еще не решил, — высокомерно бросил Доминик-Джон.

— Ну так, может быть, пойдем и решим вместе? — обняв мальчика за плечи, он обернулся к Вайолет. — А где наш Мино? Что не выходит к завтраку?

— Лежит у себя в корзинке и выглядит очень плохо. Кстати, я как раз и хотела об этом спросить: может быть, вызвать ветеринара?

Арнольд помрачнел. Я вспомнил, с какой нежностью он всегда относился к животным.

— Лучше бы Фабиенн им занялась. Мино ветеринара почему-то терпеть не может.

Отец с сыном направились в дом.

— Ему ведь уже пятнадцать? — высокий, чистый голос донесся уже из-за двери, — давно пора бы и умирать.

Из-за угла вышла Фабиенн. Она несла кучу овощей в охапке. Я подскочил к ней, но помочь не успел; все рассыпалось у самых моих ног. В старом пуловере и потертых джинсах она вдруг сразу как-то помолодела; усталое лицо ее будто светилось изнутри слабым, но теплым светом.

— А где Доминик-Джон? — Фабиенн осторожно откинула спутавшиеся волосы со лба; руки и колени ее были перепачканы свежей землей.

— Там, с Арнольдом, — Вайолет кивнула в сторону дома. — Надеюсь, доставка ценного груза завершится без жертв. Наш герой сегодня просто в ударе.

— Не стоит тебе, наверное, утруждать себя, — быстро ответила Фабиенн; она налила себе кофе и отпила из чашечки не присаживаясь, — мне же в любом случае выезжать: овощи и масло нужно развезти по соседям.

— Слушай, ты бы взглянула на кота. Боюсь, без ветеринара тут не обойтись.

— Что ты, Макардл — он только на псах собаху и съел. В котах — полный профан.

Фабиенн вошла в дом, через минуту вернулась с корзинкой, в которой на подушечке возлежал дряхлый, облезлый кот, поставила ее и опустилась на колено, чтобы погладить несчастное, умирающее животное. Но тут снова появился Доминик-Джон и весь заряд материнской нежности принял на себя.

— Здравствуй, мой любимый! — она встала и попыталась поцеловать мальчика, но тот резко отпрыгнул, не выразив на лице своем никаких чувств. — Да не бойся ты, не запачкаю! — Фабиенн со смехом убрала руки за спину. — Ну что же ты! Где наш утренний поцелуй?

Он опасливо подставил щеку.

— Ты какая-то слишком горячая, — щека отдернулась до того, как губы успели к ней прикоснуться.

— Эй ты, старый ворчун! Готов, что ли? А то мне еще предстоит хорошо покопаться: день обещает быть жарким. Осторожно, тут у нас Мино.

Мальчик взглянул на кота с брезгливым любопытством.

— Дохлый, что ли?

— Нет, но лучше попрощайся с ним сейчас. Вечером, когда ты вернешься, его, может быть, уже не будет с нами.

— Ну а когда он умрет, что ты с ним сделаешь?

— Вырою маленькую могилку, — голос Фабиенн прозвучал глухо; Арнольд поспешил взять ее ладонь в свою, — сверху положу камень…

Доминик-Джон поднял на них огромные, холодные глаза; не удивление и даже не насмешка, а какая-то противоестественная отчужденность была в этом нечеловеческом взгляде.

Фабиенн высвободила руку и принялась нагружать тележку; я поспешил ей на помощь.

— А ты не хочешь переодеться, дорогая? — Арнольд в своем хиллмане чувствовал себя рядом с ней не слишком уютно. Фабиенн на него даже и не взглянула.

— Некогда. Да я и ненадолго.

Все мы — и я с тележкой — двинулись к гаражу; рядом с ним на солнышке уже поблескивал автомобиль.

— Ну, садись, мой мальчик, да поскорее, — бросила Фабиенн через плечо, включая зажигание.

Доминик-Джон ступил на подножку, но тут же убрал ногу.

— Лучше я все-таки пройдусь.

— Не выдумывай, иди сюда.

— Спасибо, я пойду пешком. А Вайолет меня проводит, как договаривались. Ты ведь ехать не собиралась. Впрочем, хочешь — подвези мои книжки.