К нам направлялась Фабиенн; в милом ситцевом платьице она сама, казалось, приободрилась и повеселела.

— Обед готов. И вот твоя таблетка.

— Убирайся ко всем чертям!

Мне показалось, что я ослышался. Арнольд просто не мог сказать такое, тем более, собственной жене. Фабиенн стояла с застывшей улыбкой, протянув ладонь, в которой поблескивала на солнце перламутровая таблетка.

— Вайолет приготовила суфле, — продолжала она очень спокойно. — Так что минут через десять можно будет садиться. А пока что у вас как раз есть время пропустить по стаканчику.

— И ради этой Вайолет мы, конечно, должны пожертвовать интересной беседой?

— Вовсе нет — ради нашего проголодавшегося гостя, — она улыбнулась в мою сторону. — Можешь, кстати, отказаться от суфле и приступить сразу к отбивной с салатом.

Арнольд пробубнил что-то, взял таблетку и сунул ее в рот. Фабиенн нагнулась, чтобы помочь ему подняться.

— Еще чего! Слава Богу, не совсем еще калека…

Он неуклюже встал и пошатываясь побрел к дому. Сгорая от стыда, я стал помогать Фабиенн вытряхивать подушки; затем мы задвинули стульчики подальше в тень. Глаза наши встретились — она глядела на меня спокойно и ласково.

— Вы не расстраивайтесь. Через пару минут он будет в полном порядке.

— Может быть, он тут… на солнце перегрелся, — брякнул я первое, что пришло в голову.

— Ничего страшного не произошло.

Мы пошли по траве, направляясь к дому. Арнольд ждал на веранде; белое, как мел, лицо его искрилось бусинками пота.

— Слушай, что я сказал тебе только что? — он ухватил жену за руку.

— А? Да так, вроде ничего особенного, — она обезоруживающе улыбнулась.

— Точно? Ты уверена?

— Ну конечно. Я подозреваю, Баффер — давайте-ка я перестану называть вас лордом Уиттенхэмом — не отказался бы сейчас от хереса.

За обедом Арнольд клевал носом, а когда все поднялись, он так и остался сидеть, уронив голову на грудь.

— Ничего. После обеда его всегда клонит в сон, — объяснила Фабиенн служанке, которая принесла кофе. — Будьте добры, не беспокойте пока мистера Льюиса. Ничего тут не убирайте, пока он сам не вызовет вас, ладно?

Женщина застыла на месте с оскорбленным лицом.

— Нет-нет, вы идите, мы сами все уберем, — поспешила на помощь Вайолет. — Вечно ты забываешь про их выходные! — добавила она, когда дверь закрылась. — Уберем, почему бы нет… но потом. А пока что — за сэндвичи! — с этим призывом она вышла из комнаты. Мы остались одни.

— Фабиенн, — я впервые обратился к ней по имени, — с Арнольдом… что-то не так?

— Все так, — она бросила на меня иронический взгляд, и я впервые поразился красоте ее глаз. — Все именно так, как и было всегда. Сколько все это тянется — лет тридцать? Что с ним в действительности происходит — наверное, вам лучше об этом знать. Да нет же, не подумайте Бога ради, будто я пытаюсь выведать у вас о чем-то, — быстро пресекла она мое смущенное бормотание, но ведь «срывы» у него случались еще в Хартоне?

Я не стал спорить.

— И потом в Оксфорде?..

Об этом уже я, к стыду своему, почти ничего не знал: мы разошлись по разным колледжам и почти не общались.

Действительно, был там какой-то скандал, причем даже полицию вызывали; дальше я помнил только, как Льюисы всей семейкой нагрянули в санаторий, куда Арнольда перевели из больницы. Наконец, уже на последнем курсе, он съехал почему-то с Каули Роуд, снял для родных коттеджик неподалеку от Вудстока, а вскоре перебрался туда и сам. Мне недвусмысленно намекнули на нежелательность каких бы то ни было встреч…

— …Кстати, сегодня у нас будут гости — и теннис. Вам, наверное, это совсем неинтересно?

К теннису Арнольд морально меня уже подготовил. Оставалось теперь только последовать его примеру: бессонная ночь уже давала о себе знать.

Я заснул как убитый и проспал довольно долго, потому что разбудили меня веселые незнакомые голоса за окном. На дорожке от самых ворот выстроилась вереница автомобилей, а у дальней границы лужайки собралась живописная группа мужчин и женщин в легких одеждах пастельных тонов. В центре возвышалась импозантная фигура хозяина; его приятный бархатистый смех часто перекрывал всеобщий шум. Арнольд в своем белом фланелевом костюме и университетском блайзере меньше всего был похож сейчас на маклера; скорее его можно было принять со стороны за солидного, но вполне добродушного школьного директора, собравшего вокруг себя таких же респектабельных родителей, пришедших узнать о делах своих чад. Я вспомнил, как всегда мечтал он втайне о таком счастье — принимать гостей, а главное, развлекать их в собственном доме, — и порадовался искренне за своего друга.

Два земляных корта были в превосходном состоянии; мы разбились на пары, и соревнования начались. Тут, правда, Арнольд несколько стушевался и как-то сразу исчез из виду. Между тем, женщины вынесли на веранду чай и завязали беседу: о театре и бирже, о местных сплетнях — одним словом, о всякой чепухе.

Постепенно стало смеркаться, и кое-кто засобирался домой.

Мы с Вайолет отдыхали после очередного выигранного сета, когда к нам подошла Фабиенн.

— Представьте, не могу найти мужа. Вы его не видели случайно?