В тот день, 10 декабря, правительство США начало на деле исполнять обещания и выдало Финляндии кредит на 10 миллионов долларов через экспортно-импортный банк и Финансовую корпорацию реконструкции. Первоначально администрация Рузвельта хотела дать заем на 4 миллиона. Но Рузвельт вмешался лично и увеличил размер займа до 10. Проблема была только одна, но большая: к досаде Хельсинки, большинство в конгрессе ограничило целевое использование займа на «закупку сельскохозяйственной продукции и другой продукции гражданского назначения».

В этот же день 350 американских добровольцев, в большинстве своем с финскими корнями, вышли из США в Финляндию на «Грипсхольме» — том же корабле, который был так шокирован новостями о русском вторжении неделей раньше. Новостные камеры запечатлели американских добровольцев, распевающих гимн «Финляндия» на палубе «Грипсхольма» с поднятыми кулаками. Разумеется, их было только 350, а не 3000, как ранее написала «Хельсингин Саномат». Но это было хоть что-то. (Вскоре к американскому контингенту присоединились добровольцы — водители санитарных машин и шесть летчиков.)

Какое-то количество столь необходимых противотанковых пушек также было в пути, но не из Британии, а из Швеции, которая безвозмездно передала Финляндии 85 зениток, 18 противотанковых пушек, 89 орудий и 77 000 винтовок.

В то же самое время тысячи шведов по всей стране осадили пункты набора добровольцев, чтобы предложить свои услуги соседу, попавшему в беду. В тот же день шведский генерал-майор Эрнст Линдер, старый товарищ Маннергейма и бывший командир шведских добровольцев в финской гражданской войне, заявил о том, что он сможет легко набрать две дивизии добровольцев, чтобы снова сражаться за Финляндию.

Олвар Нильсон, восемнадцатилетний швед из Хальмстада, заканчивавший в том году гимназию, был одним из первых, кто откликнулся на призыв. Вечером 30 ноября он и его одноклассниками услышали первые новости о русском вторжении по радио. Двумя днями позже возмущенный старшеклассник первым пошел на пункт записи добровольцев в Финляндию.

«Мы считали, что борьба Финляндии — это и паша борьба, — сказал он. — Так что неделю спустя я уже ехал на поезде в Финляндию и чистил в пути свою винтовку». Нильсон и его товарищи еще два месяца потратили на военное обучение, и только после этого были посланы на фронт. Но факт остается фактом: так же как в годы гражданской войны в Испании, молодые люди из разных стран мира устремились в Финляндию, чаще за свой счет, чтобы рисковать своей жизнью за Финляндию.

Более обширным участие иностранных добровольцев было в Греческой войне за независимость. В ее годы разношерстная команда добровольцев под предводительством великого романтика, лорда Байрона, отправилась в Грецию сражаться не за или против фашизма или коммунизма, как это было в Испанской гражданской войне, а просто за свободу Греции. Как мы уже видели, битва за Финляндию тоже не была связана с идеологией, объединив левых и отъявленных фашистов. В качестве примера можно привести небольшую группу итальянских добровольцев, которые приехали в Финляндию. Были и просто добровольцы, приехавшие сражаться за свободу Финляндии. Именно поэтому в своей книге «Дипломатия финской войны» Макс Якобсон назвал иностранных добровольцев «Байроповской бригадой»— хотя к концу войны общая их численность, 12 000, была ближе к дивизии.

Вяйно Хаккила произнес еще одну речь во второй половине дня 10 декабря, на этот раз обращаясь к финской нации. Он призывал нацию к упорной борьбе и напоминал ей о «храбрости и военной эффективности», которую демонстрировали ее сыны, и благодарил сынов за это. «Мы, как представители финского народа, — провозгласил он, — благодарим наши оборонительные силы и верим, что каждый исполнит свой долг».

Герберт Эллистон, корреспондент, на тот момент из Финляндии уже уехал. Он провел в стране две недели. Это было недолгим периодом, но этого было достаточно, чтобы превратить его в неутомимого сторонника Финляндии. Он также завел большое количество друзей среди финнов. Одной из них была Риита Парккали, молодая жительница Хельсинки. Она была единственной финкой на борту шведского океанского лайнера «S.S. Drottnigholm». Парккали работала в финском посольстве в Вашингтоне, и помчалась обратно домой к жениху, семье и народу, когда над страной начали собираться тучи.

Трогательное письмо Парккали, к которому она приложила свою фотографию, Эллистон включил в свою книгу «Финляндия сражается!». Книгу Эллистон написал сразу же после возвращения в США, и она дает хорошее представление о духе финской нации во время войны.

Очевидно, Парккали получила пост в МИДе в Хельсинки и успела договориться о встрече с Эллистоном до его отбытия в Турку. Однако она задержалась из-за того, что ей нужно было помочь сестре вывозить детей из больницы, так что на встречу она опоздала. «Я прошу меня извинить за то, что пропустила встречу, — писала она, — но мне нужно было помочь сестре увезти ее детей.

Когда я добралась до МИДа, Вас там уже не было, и в отеле Вас тоже не было. У меня столько дел было после возвращения в Хельсинки. Теперь я вернулась — для свадьбы! Мой будущий муж в армии, как и все. Ему дадут двухдневный отпуск, а затем опять на фронт, встречать товарищей с той стороны границы. Они называют себя товарищами, так как они хотят помочь страдающему финскому народу!

Моим свадебным букетом будет милый противогаз, а свадебным маршем будет вой бомб. Дорогие заграничные товарищи! После свадьбы я пойду в Красный Крест и буду работать с моим мужем-врачом.