[6] Сейчас (2011) ул. Шевченко.

[7] Сейчас (2011) разветвление ул. Шевченко, ул.Винница и ул.Татарбунарской.

[8] По видимому, тут речь идёт всё о том же месте массовых расстрелов в песчаном карьере за железнодорожной насыпью напротив дрожжевого завода, которое фигурирует в разных источниках также как Винниковский или Лисиничский лес. См. подробнее: http://www.mankurty.com/blog/?p=4652

[9] Сейчас (2011) ул. Театральная.

[10] Имеется в виду человек, с которым учились в одной школе, «одношкольник», а не коллега по работе. Но в польском языке используется слово «коллега» даже в этом случае, и, по сути, означает знакомого вообще.

[11] «Ещё Польша не погибла…» – польский гимн.

[12] Этот случай характерного бандитского хвастовства и издевательского рисования юного украинского нациста перед своим польским товарищем прекрасно иллюстрирует настроения, образ мышления и моральные принципы, царившие в среде тех, кто примыкал к украинским нацистским организациям (в основном к ОУН, разумеется) в те времена. Эпизод сам по себе красноречив настолько, что, в общем-то, не нуждается ни в каких больше комментариях.

2 ноября В одиночку стало опасно ходить «на вагоны». На станции и вдоль рельсов крутится множество линейных стражников (баншуцев [13]), в основном это украинцы. Они сторожат вагоны, отправляющиеся к немцам. Кроме того, у каждого эшелона есть свои собственные конвоиры. Сильнее всего охраняются почтовые вагоны и вагоны, содержащие особые отправления. Сильнее всего загружены вагоны с обеспечением для восточного фронта и к ним проще всего добраться, потому что конвоиры часто пьяные. Труднее всего влезть в вагоны с обеспечением для штабов. Такие вагоны охраняют жандармы.

На станции Подзамче мало вагонов с грузами для армии. Через Подзамче перевозят уголь, дерево, кукурузу, зерно, пищевое масло (по-видимому, подсолнечное - От переводчика ).

Поскольку вагоны тут не задерживаются, а только едут дальше, то приходится вскакивать в них на бегу. Вагоны с топливом открыты. Достаточно вскочить и отбрасывать в ров куски угля. Вдоль железнодорожного пути Подзамчья ходят патрули Bahnschutzpolizei [14]. Линейной охране дан приказ стрелять по запрыгивающим в вагоны. Полицейские стреляют обычно тогда, когда пьяные. По трезвому стараются поймать парня и заставить его откупаться. Это дело дорого стоит и не всегда, в общем-то, помогает. Иногда баншуц возьмёт взятку и независимо от этого порядком изобьёт схваченного или отведёт в тюрьму.

Отец по-прежнему ничего не говорит, а мама сказала нам не шуметь в квартире. Отец уже не плюёт кровью, но по ночам не спит и стонет.

7 ноября

На вокзал Подзамчье сходил всего один раз. Чувствую себя тут нехорошо, может, потому, что отсюда слишком близко до дома. Переместился на Главный вокзал, где возможностей намного больше и где легче заработать. Круглые сутки тут вьётся множество немцев и военных из других армий, союзных немцам.

У всех у них есть множество еды, и стоит кому-то из них лишь поднести чемодан или рюкзак, чтобы получить за это хлеб. Вообще-то, на вокзале хлеб можно найти даже в мусорниках войсковой кухни. Это, скорее, корки, грубо отрезанные кромки, а иногда – если кому повезёт – можно найти и больший кусок хлеба.

Редко удаётся найти в мусорнике столько, чтоб можно было занести домой, но самому наесться, в общем-то, можно. Тем более что немцы выбрасывают на мусорники банки из-под смальца, масла, ветчины. Иногда можно найти и густой макаронный суп в помойной бочке. Собственно, это не помои, а остатки густого супа из войсковой столовой. Немецкий персонал кухни не позволяет нам выбирать из бочек этот суп, поскольку держат его для своих свиней, но вечером, когда никто не видит, можно немного набрать в банки от консервов. Достаточно набрать этого супа в одну большую банку из-под сгущённого молока, и вот уже еды достаточно для всей семьи. Дома такой суп разбавляется и можно его есть три раза в день. Кроме того, в мусорнике довольно много окурков. Собираешь эти окурки, а дома, открутив фильтр, получаешь табак.

12 ноября.

Через Львов вместе с немцами на восток идут войска их союзников. Больше всего во Львове венгров, итальянцев, румын. Есть также войска словацкие, хорватские, какая-то группа Голубой Дивизии [14], немного бельгийцев, финнов и французов из Организации Тодта [15].

Хуже всего складываются отношения между венграми и украинской полицией. Венгры, где только могут, припоминают дела Закарпатской Украины. Неоднократно возникали драки и несколько украинских полицейских уже похоронены на Яновском кладбище.

Немцы не стараются прибыть вовремя, чтобы помешать драке. Кажется, немцам эти драки на руку.

15 ноября

Начал работу у немцев. Это отдел фронтового управления немецкого Красного креста. Круглые сутки приходят туда немцы из разных подразделений и родов войск и их союзники – итальянцы, венгры, хорваты, румыны и другие. Тут они получают горячий суп, кофе и сухой провиант на дальнейшую дорогу. Из Львова они едут на фронт в Россию. Сёстры Красного Креста очень разные: добрые и мерзкие. Хуже всех – рыжая ведьма со свастикой на лацкане. Она нас терпеть не может и говорит стоять от неё подальше, когда с ней разговариваем. У рыжей есть ключ от склада, и она даже от своих коллег стережёт эту жратву. Всем вокруг говорит, что вся еда предназначена для бедных немецких солдат, которые в тяжких условиях исполняют волю Фюрера.

Я – помощник истопника больших котлов, в которых круглые сутки готовят для армии. Главный истопник – пан Роман – перед войной был, видимо, профессиональным офицером, и родом он из Силезии. Кроме него и меня, есть ещё украинец, Николай, который не выносит своих фашистских сородичей.

Днём работаю при котлах, а ночью мы со знакомым ходим «на вагоны». Внутрь можно залезть через окошко или разбив замки и пломбы. Если повезёт, то можно найти консервы, верхнюю одежду, обувь, новое бельё. Больше всего платят за жир, за который в городе можно получить довольно много денег. Брать стоит всё, потому что на угле и дровах тоже можно заработать. Если баншуц поймает, то и так может застрелить, независимо от того, что берёшь.