— Смотри-ка, — помахал Кирилл в воздухе коньками.

— На что смотреть? Я говорю, он не катался на них. Просто не смог бы!

Парень подошел к ним и указал на надпись сбоку.

— Видишь?

— С трудом.

Тогда он вынул из кармана зажигалку и осветил старые ботинки, кое-где потрескавшиеся и потертые. Сбоку черным маркером было написано «Мари».

— Ну и что же? Саванчук ведь говорил, что работал раньше на зимней базе. Наверно, кто-то их специально пометил. Ничего странного, сама так делала.

— Возможно, — нехотя согласился парень.

— Да так и есть. Никита взял их из общей коробки и зачем-то притащил сюда.

— Но кто-то на них катался.

— Да с чего ты взял?!

— Посмотри на полозья.

— Смотрю и ничего не вижу.

— Ты умеешь кататься?

— Конечно.

— Тогда ты должна заметить, такой налет бывает только после того, как покатаешься.

— Не убедил, — пожала плечами Алиса. — Она подтолкнула брата в спину. — Идем! Я умираю, как есть хочу.

Кирилл перевесил коньки через плечо и поплелся следом.

Они поднялись по горке, миновали рощу молодых березок и почти добрались до того места, где девушка поскользнулась, как Кирилл скомандовал:

— Стой.

Она замерла и, не поворачивая головы, спросила:

— В чем еще дело?

— А кто же тогда смеялся?

Девушка разозлилась.

— Черт возьми! Какая разница? Тебе хочется до всего докапываться? Мне нет!

— Но если ты уверена, что это смеялся не Никита, кататься на коньках он не умеет, то, получается, там был кто-то еще…

Девушка нехотя повернулась:

— Ты всегда такой дотошный? Не замечала раньше.

Он не обратил внимания на ее слова и продолжил:

— Только подумай, смех то приближался, то отдалялся! Помнишь?

— Помню, — проворчала она.

— Кто-то катался на коньках и смеялся! Если это не твой брат, значит, этот кто-то все еще в лесу. Судя по размеру ботинок — это ребенок.

— Ну и ну, — только и смогла вымолвить Алиса.

— Спроси у него, — кивнул Кирилл на молчаливого мальчика.

— Бесполезно.

— Попробуй, — настоял он.

Она присела перед братом на корточки:

— Никита, кто еще был с тобой на пруду?

Брат молчал и даже не смотрел на нее.

— Убедился? — с некой долей ехидства обернулась Алиса.

— Но ты ведь согласна, что кто-то там еще был? — с беспокойством спросил Кирилл.

— Может, кто-то из детей здешних жителей? — Она беспечно отмахнулась, крепко сжала руку брата и устремилась по еле различимой в темноте тропе.

— Может, вот только Саванчук заверял, что, кроме его дочери, детей тут уже давненько нет, — пробормотал Кирилл.

Девушка его не слушала.

Они вышли из леса и, освещая путь зажигалкой, добрались до дома. Во дворе уже никого не было, лишь в воздухе пахло костром.

В каминной на диване сидели Ксюша с Ритой, а голоса Ильи и Дениса доносились из кухни.

— Ну наконец-то! — вскочила на ноги Ксюша. — Почему так долго?!

Алиса размотала шарф и объяснила:

— Пришлось дойти до самого пруда, а это не очень близко, особенно в такую темень.

— Надеюсь, ты отругаешь его как следует, — встряла Рита.

— Уже. Отругала.

В дверном проеме появился Денис.

— Мы уже с Илюхой хотели идти вас искать.

— Идите жрать, мы вам шашлыка оставили! — крикнул Илья.

— И суп остался, — как заботливая мать, помогая Никите раздеться, сказала Ксюша.

Ребята расселись вокруг стола. Теснившее грудь беспокойство ушло, Алиса смеялась и шутила.

— Отличный шашлык, — похвалил Кирилл, который неожиданно решил, что один день он может и не быть вегетарианцем.

— Я шашлычный король, — ударил себя в грудь Илья.

Никита, как обычно, почти ничего не съел. Мальчик сидел с видом мученика и ковырял мясо вилкой.

Алиса подлила брату супа, но тот отодвинул тарелку и с решительным видом поднялся.

Девушка вздохнула.

Неприятности, связанные с братом, еще только начинались. Родители не могли оставить его на соседку или тетку. Даже если бы кто-то согласился взять на недельку «странного мальчика», справиться с ним было не по силам никому. И ей как самой близкой родственнице «психа», как называли его за глаза, пришлось взвалить груз ответственности на себя.