— Я последую за тобой куда угодно. Даже на Пиренейский полуостров.

— Дорогая, обещаю, что мы будем приезжать сюда очень часто. На Рождество и на Пасху. И конечно же, каждое лето, чтобы ты могла встретиться со своими друзьями. Я знаю, что для тебя Спиндл-Коув всегда будет родным домом.

— Но не для тебя?

Он улыбнулся:

— Мой дом — ты, Сюзанна. Мой дом, мое сердце и моя безграничная любовь.

Шесть недель спустя

Как хорошо снова оказаться дома.

Возвращаясь в деревню после недельного отсутствия, Брэм заглянул в выкрашенную красной краской дверь заведения, прежде известного как «Разъяренный бык», а до того — «Милые маргаритки».

Позолоченная вывеска, висящая над дверью, возможно, и была новой, но, когда Брэм рывком открыл дверь заведения под названием «Бык и цветок», он получил доказательство того, что некоторые вещи никогда не меняются. Его кузен оставался все тем же скандальным идиотом.

Вся таверна была очищена от столов и стульев. Колин же, стоя спиной к двери, руководил мужчинами в углах комнаты; те поднимали некую спаянную конструкцию к потолку, используя сложную сеть из блоков и канатов. Брэм понятия не имел, что они делали, но он знал, что ничего хорошего из этого не выйдет.

— Теперь держите веревки, — приказывал Колин, размахивая обеими руками, как дирижер оркестра. — Торн, подтяни поближе к своему углу. Не так далеко! Это пространство станет меньше, как только занавески будут повешены, и мы должны оставить много места для прекрасной Саломеи и ее танца с семью вуалями. Нельзя же дать ей возможность поскупиться и показать нам только шесть.

Брэм откашлялся, и Колин тотчас повернулся к нему. Повернулся с невиннейшим видом.

Но его, Брэма, не одурачить!

— Саломея и ее семь вуалей? — спросил он. — Что вообще здесь происходит?

— Ничего. — Колин пожал плечами. — Вообще ничего.

Позади него двое мужчин потели, пытаясь удержать конструкцию неподвижной. Причем оба старались не смотреть на Брэма.

— Мистер Кин, чем вы занимаетесь?

Лицо викария вспыхнуло румянцем, но он промолчал.

Брэм впился взглядом в кузена.

— Теперь ты втягиваешь в этот срам викария? И тебе не стыдно?

— Мне? Стыдно? — С грубоватым смехом Колин приказал мужчинам отпустить веревки. Затем повернулся к Брэму и пробормотал: — Видишь ли, предполагалось, что ты не появишься здесь до завтрашнего дня.

— Ну, судя по всему, чертовски хорошо, что я приехал раньше.

— Я клянусь тебе, ничего предосудительного здесь не происходит.

Тут в комнату вошел Фосбери, вытиравший о передник руки.

— Милорд, я закончил с тортом, — сообщил хозяин заведения. — Это — произведение искусства, если мне будет позволено так сказать. Я использовал миндальную пасту для тона кожи, и вышло прекрасно. Но пришлось принимать трудное решение — использовать ли розовые розетки или корицу для сосков. Когда дело доходит до этого, то у каждого мужчины свои индивидуальные предпочтения. А вы… — Он наконец заметил отчаянные жесты Колина, призывавшего его замолчать. С изумлением глядя на Брэма, он произнес: — О, лорд Райклиф, вы… здесь?

Брэм буравил кузена осуждающим взглядом:

— Значит, ничего предосудительного?

Колин потупился.

— Клянусь своей жизнью, я просто…

В тот момент в комнату ворвался задыхающийся Руфус:

— Лорд Пейн, ваш заказ прибыл. Куда девать тигра?

Тут Брэм сделал шаг вперед и схватил Колина за ворот.

— Разве ты не извлек урок после первого погрома? Вот почему я не дам тебе ни пенни на жизнь в другом месте. Если ты столько натворил в тихой крохотной Спиндл-Коув, то одному дьяволу известно, сколько вреда ты причинишь в каком-нибудь другом месте. — Он с силой встряхнул кузена. — Черт побери, что ты тут делаешь?

— Собираюсь устроить твой мальчишник, болван!

Брэм замер. Потом пробормотал:

— О Господи…

— Удовлетворен? Теперь ты испортил сюрприз. — Колин приподнял бровь. — Тебе не приходило в голову, что мы захотим устроить в твою честь вечеринку? Или забыл, что женишься через несколько дней?

Брэм покачал головой, смеясь над самим собой. Нет, он не забыл, что скоро женится на Сюзанне. А сейчас, вернувшись в деревню после недели, проведенной в Лондоне, он понял, как отчаянно соскучился по ней и как чертовски ему хочется обнять свою невесту.

Брэм отпустил кузена и кивнул:

— Ладно, хорошо. Я уйду отсюда сейчас же и притворюсь, что ничего этого не видел.

— Чудесно! — Колин подтолкнул его к двери. — Добро пожаловать в деревню. А теперь вон отсюда!

Брэм решил идти в Саммерфилд не по длинному петляющему переулку, а прогуляться по фермерским землям и лугу.

Последний раз он видел Сюзанну неделю назад. Боже, а кажется, что прошел целый год. Как он вообще мог предположить, что сможет оставить ее, а сам будет служить на Пиренейском полуострове?