Прошла минута, за ней другая. Ответа не было. Девушка уже почти совсем решила, что дома никого нет, как вдруг дверь сама собой задребезжала и шевельнулась. Куинн попятилась, а дверь медленно скользнула вперед. Скрежет металла о металл постепенно потонул в звуках льющейся из щели музыки.

Возникший на пороге человек оказался совсем не тем, кого она ожидала увидеть. Его длинные, почти черные волосы были завязаны в свободный хвост, который, как подумала Куинн, наверное, тянется через всю спину. Надетый прямо на голое тело — ни футболки, ни рубашки — старый джинсовый комбинезон позволял хорошо рассмотреть мускулистые руки и широкие плечи незнакомца — одно плечо, к слову сказать, было украшено черной татуировкой: сложный геометрический узор, похожий на тот, что на двери. Впрочем, при ближайшем рассмотрении оказалось, что это замысловатый и тесно сплетенный узор — из разных животных и птиц, в этаком индейском стиле. Да и сам незнакомец чем-то напоминал индейца: резкие черты лица, смуглая, скорее не от загара, а от природы, кожа. Правда, возможно, эта смуглость объяснялась тонким слоем пыли, покрывавшей все лицо незнакомца.

— Ух ты! Секретный агент.

— Прошу прощения? — Куинн с трудом сдержала удивление в голосе.

Незнакомец слегка прищурился, разглядывая нежданную гостью. Взгляд его скользнул по лицу девушки, чуть помедлил на толстых очках в роговой оправе, спустился вниз, на бесформенный свитер и длинную юбку, и наконец остановился на теннисных туфлях, которые девушка решила надеть для сегодняшнего «выхода в свет».

— Ко мне тут не часто заходят в гости. Особенно красивые женщины.

Лицо и голос незнакомца были совершенно нейтральны. Слова явно не подразумевали попытки флирта или хотя бы даже комплимента. Просто наблюдение.

Куинн открыла висевшую на плече сумочку, отыскала свой значок и подняла его.

— Я из ФБР, сэр. Ищу Эрика Твена.

— Эрика Твена, — тихо повторил незнакомец. — А что вам от него надо?

— Боюсь, это касается только его. Он дома?

Незнакомец задумался, и в этот краткий миг нерешительности Куинн узнала в нем растерянного мальчика с газетной фотографии.

— Эрик Твен — это вы.

— То, что от него осталось.

— Мне бы хотелось…

— У вас есть ордер?

— Нет, я просто…

— Тогда всего хорошего.

Он начал закрывать дверь. Не успев даже подумать как следует, Куинн метнулась вперед и загородила проем. Этот импульсивный маневр привел к тому, что она оказалась в каких-то шести дюймах от человека, который почти наверняка перерезал горло своей подружке и, вполне вероятно, изнасиловал, замучил и убил еще множество молодых женщин.

Он не намного выше ее, отметила Куинн, стараясь смотреть на Твена так же пристально и твердо, как и он на нее. По правде говоря, она вся закоченела от страха, но мужчина, кажется, перепутал этот страх с решимостью. Он бросил короткий взгляд на дверь, а потом просто-напросто развернулся, зашагал прочь и скоро скрылся за поворотом коридора. Куинн не шелохнулась. Быть может, все бросить и уйти? Убежать к машине и убраться отсюда подобру-поздорову, да как можно скорее? Но она знала, что не сможет так поступить. Уж если ставить на кон все свое будущее, то следует делать это на основании чего-то посерьезнее компьютерной распечатки и нескольких досье из полицейского архива.

Кое-как ей удалось достичь компромисса между разумом и разыгравшимися нервами. Да, она войдет в дом, но дверь закрывать не станет. На всякий случай.

По мере того как девушка шла по широкому коридору, мелодия звучала все громче — стена непривычной, сбивающей с толку музыки с явными элементами стиля кантри, на котором росла Куинн. Однако элементы эти были искорежены почти до полной неузнаваемости… К тому времени как девушка вошла в холл, музыка уже так грохотала, что заглушала все остальные звуки.

Помещение, где оказалась Куинн, было около сотни футов шириной и сорока вышиной — в основном сплошной кирпич и стекло, хотя в стенах еще оставались заложенные когда-то давно трубы и куски механизмов. Они были ярко раскрашены в стиле примитивизма и составляли поразительный контраст с развешанными по стенам огромными картинами.

— Можно посмотреть? — Ей пришлось перекрикивать музыку.

— Мне казалось, у вас нет ордера.

— Я имела в виду картины. — Она пыталась держаться как можно увереннее и спокойнее, не выдавать волнения и тревоги. Обычный рутинный визит — и, разумеется, за спиной у нее стоят все силы ФБР. Вот что она должна демонстрировать каждым своим движением.

Похоже, уловка сработала. Твен махнул рукой в знак разрешения и отвернулся от гостьи.

Куинн прошлась по периметру комнаты, стараясь не выпускать Твена из поля зрения и во все глаза высматривая что-нибудь подозрительное. Если верить прочитанным вчера книгам, убийцы этого типа часто сохраняют какие-нибудь сувениры на память. Нижнее белье, украшения, части тела. А что может быть спрятано здесь?

Картины оказались и в самом деле весьма примечательными. Продолжая обход комнаты, девушка чувствовала, что понемногу увлекается ими все сильнее и сильнее. Эксцентричная смесь разных стилей, слитых в одно невероятное целое. Сюжеты были совсем просты, а чаще обходилось и вовсе без сюжета — просто женщина, ребенок, пейзаж. Зато манера исполнения! К примеру, та картина, перед которой Куинн стояла сейчас, начиналась с левой стороны полотна в стиле Пикассо, незаметно переходила в подражание Матиссу, а кончалась Рембрандтом.