— А где вы работаете сейчас, мистер Твен?

Он скрестил руки на груди и прислонился к стене, явно пытаясь решить, охота ему или нет участвовать в этом импровизированном допросе. Куинн уже думала, не перегнула ли палку, когда он наконец ответил:

— По-прежнему в Хопкинсе. Ну разумеется, больше не преподаю. Мы пришли к соглашению: пока я представляю руководству интересные математические исследования и не приближаюсь к кампусу ближе чем на милю, они продолжают выплачивать мне зарплату. По большей части я контактирую с ними по электронной почте.

— Понятно.

Она вытащила из-под свитера блокнотик и сделала вид, будто что-то записывает.

— Что ж, спасибо за сотрудничество, мистер Твен.

— У вас все?

— Думаю, да… Ой, еще кое-что.

— Да?

— Нельзя ли мне перед уходом воспользоваться вашей ванной? Очень уж до вас далеко добираться…

Он пожал плечами и указал на дальний угол комнаты.

— Спасибо, — поблагодарила девушка, стараясь пятиться от него не принужденно, а с самым естественным видом. Лишь отойдя на некоторое расстояние, она посмела повернуться к нему спиной.

Войдя в ванную комнату, Куинн заперла за собой дверь и чуть живая привалилась к ней спиной. У нее словно заряд кончился. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, она снова и снова повторяла себе, что держалась очень хорошо, просто замечательно — лучшее представление в жизни. Чуть успокоившись, подошла к раковине и без труда — спасибо, что у Твена такие длинные волосы — отыскала несколько волосков с еще не отпавшими луковичками на конце.

Спрятав их в маленький полиэтиленовый пакетик, она запихнула его за пояс юбки, а потом для правдоподобия нажала на кнопку смыва воды в туалете. Но не успела взяться за ручку двери, как вдруг с необычайной ясностью представила себе, как Эрик Твен стоит перед выходом с одежной вешалкой в одной руке и ножом для резьбы по дереву — в другой. Куинн во второй раз за день примерзла к месту. Сердце так и выскакивало из груди.

«Соберись!»

Она вернулась к раковине и плеснула воды себе в лицо. А когда, вытираясь, бросила взгляд в зеркало, поразилась, как покраснели у нее глаза.

Обыскав на скорую руку ванную, Куинн все равно не нашла для самозащиты ничего более смертоносного, чем зубная щетка, так что в конечном итоге просто подошла к выходу и, набрав в грудь побольше воздуха, рывком распахнула дверь.

Твен даже не сдвинулся с прежнего места.

Куинн выдохнула, налепила на лицо непринужденную улыбку и с самым уверенным видом двинулась по старинному паркету.

— Вы не агент ФБР, — не поднимая головы, сказал вдруг Твен, когда она подошла ближе к нему. — Тогда что вы тут делаете?

— Прошу прощения?

— Неправильное удостоверение, — пояснил он. — И они все одеваются как гробовщики.

Она-то надеялась обойтись без этого вопроса.

— Технически я исследователь. И, как уже говорила, я приехала сюда, только чтобы уточнить ваш адрес и выяснить кое-какие детали.

— Как вас угораздило попасть на такую работу?

— Мне казалось, это будет очень увлекательно.

Он откинулся так, чтобы видеть ее, и стал вертеть нож в пальцах с ловкостью, которой позавидовал бы любой профессиональный фокусник.

— И что, увлекательно?

— Вы и не представляете как.

Он задумчиво кивнул, а девушка направилась по коридору к выходу, от души надеясь, что дверь еще открыта.

— Думаю, кто-нибудь из наших агентов свяжется с вами в ближайшие пару недель.

Твен не ответил.

Куинн гнала машину без остановки, пока не оказалась в добрых десяти милях от Эрика Твена. Наконец, поравнявшись с каким-то офисом, на тротуаре возле которого висел фирменный почтовый ящик федеральной экспресс-почты, она остановилась, выключила мотор и уронила голову на руль. Получилось! Она смогла выполнить задуманное. И — если не считать легкой панической атаки в ванной — держалась очень хорошо. Ну, во всяком случае, не так уж плохо. Видели бы ее те парни из Квонтико!

Куинн спрятала пакетике волосами Эрика Твена в заранее подписанный конверт и высунулась в окошко, чтобы кинуть конверт в ящик.

Ну, вот и все. Через несколько дней она будет знать ответ.

— Так вы еще не закончили?

Ричард Прайс огляделся по сторонам. Огромная лаборатория была битком забита всевозможными механизмами из титана, стали и углеволокна. По большей части принципы работы и назначения всех этих штуковин составляли для него тайну за семью печатями. Десять лет назад его степени магистра по физике худо-бедно хватало на то, чтобы понять суть проекта и даже внести кое-какой вклад в его реализацию. Однако теперь он давно уже смирился с мыслью, что приглядывает за чем-то таким, что безнадежно выходит за пределы его понимания.