виднеющиеся чуть в отдалении следы зверя с ярко выраженными отпечатками когтей.

– Значит, надо сделать то, ради чего мы здесь, оружие. Думаю, нам жизненно необходимы

тяжёлые копья и хорошие дубинки.

С энтузиазмом, близким к лихорадочности, прочёсываем ближайшие кусты и

поросль молодых деревьев. Изнурительный труд вознаграждает нас. Менее, чем через час

набирается достаточно заготовок для крепких копий и хороших дубин. Обсидиановыми

лезвиями вырубаем прочные и гибкие ветви из тиса, будет из чего делать луки. Теперь мы

были более-менее вооружены. Единственно смущает факт, за свою жизнь, самым

крупным животным, с которым я смог справиться, был наш кот, который выпрыгнул в

окно, с целью обрести своё дикое, природное начало. Я поймал его в соседнем дворе.

Несмотря на то, что он изодрал и искусал руки, не отпустил жирную тварь. В результате

этой битвы я даже угодил в больницу. У меня до сих пор сохранились шрамы от кошачьей

любви к свободной жизни. Затем котика кастрировали и он, судя по всему, остался этим, доволен, по крайней мере, уже не убегал и мурлыкал, когда брал его на руки. Но, держа в

руке тяжёлое копьё, я ощущаю такую уверенность, даже дрожь появляется в руках от

возбуждения. Сила приходит ко мне, я чувствую это. Наверное, возникает то

нереализованное при безмятежной цивилизованной жизни. Я ощущаю запахи, много

запахов, обостряется слух, да и мощь в мышцах чувствую непривычную, упругую и

приятную. Может это выброс тестостерона? Я различаю запах, исходящий от наших

следов, терпкий аромат от следов зверя. Знаю, тот прошёл несколько часов назад. И, самое

главное, понял, я хищник, по крайней мере, исходя из того, что на этот момент имею

копьё и ... хочу есть. Ветер доносит запах травоядного, я поворачиваюсь в ту сторону, мышцы напружинились, но отдёргиваю себя. Я, цивилизованный человек, нельзя идти у

природы на поводу. Хотя, почему нельзя? Резонно задаю себе философский вопрос. Есть

ведь хочется.

– Нам туда,- указываю направление, противоположное тому, откуда ведут наши следы.

– Никита Васильевич, вы ошибаетесь, нам туда,- Семён смотрит на меня честным

свинцовым взглядом.

– Вот, что, мой молодой друг. Бери копьё крепче в руки. Попробуем их в деле. Чувствуешь

запах? Похоже олень. Ветер от него, попробуем реализовать этот шанс. Мы завалим его.

– Я кроме запаха мха и дождевых червей ничего не слышу,- пискнул увалень.

– Это не главное, важно желание.

– Может в другой раз?- осторожно изрекает Семён. Я с сожалением смотрю на него. Как

бы ни обделался со страху, видя, как трясутся небритые щёки, тревожусь я.

– Нет,- я безжалостен,- впрочем,- неожиданно уступаю ему,- можешь подождать меня

здесь, справлюсь сам,- мне кажется, я его пристыдил. Вот сейчас он гордо выдвинет

челюсть, сверкнёт очами и с бесстрашием двинется со мной.

К моему удивлению Семён кротко кивнул, в глазах, как море, разливается

благодарность:- Только долго не задерживайтесь. А я пока на дерево залезу, вот на это.

– Делай, как считаешь нужным,- я разочарован, но осуждать за трусость не тороплюсь.

Может, время для его подвигов не пришло?

Беру два копья и скольжу в густых зарослях. Азарт и возбуждение двигают всё

сознание. На удивление, двигаюсь быстро и бесшумно. Как только меняется направление

ветра, замираю и жду благоприятного момента. Иду по запаху как по компасу, вскоре

выползаю на большую поляну, заросшую густой, сочной травой. А вот и молодой олень, на его теле видны раны от хищника и животное с трудом дышит и видно, что страдает от

боли. Мне становится жаль его, но мой желудок судорожно сжимается от голода. Со

звериным рычанием кидаю копьё и едва не рву связки на руке. Тяжёлое копьё свистит в

воздухе и пронзает зверя.

Когда подошёл к дереву, где сидит Семён, тот прыгает вниз. Глаза лезут на лоб от

удивления:- Я думал, вы умом тронулись,- искренне лепечет он,- действительно, олень.

Неужели копьём?

– Ты меня обескураживаешь своей непосредственностью,- чего нового видел, сидя на

дереве,- подковырнул приятеля.

– А, муравьи покусали, да ещё клопа случайно раздавил, неприятно очень.