Он вздохнул, отодвинул тарелку, снова взял Танькину руку в свою.

— По-моему, тебе надо отдохнуть. Как следует. Расслабиться, сходить в сауну, полежать, массажик там… А? Может, еще раз попробуем? Я в форме сегодня…

***

Мир побледнел.

— Что это случилось с драконом? — в ужасе спросил один из гномов.

Все уставились на огромного зверя. Он по-прежнему оставался змеем, но головы плакали, как два крокодила, пополняя водоем. Дракон больше не выглядел прекрасным магическим существом, которым любой гном мог гордиться с чувством владельца дорогого ретроавтомобиля. Странным образом красно-зеленый двуглавый змей сделался вдруг безобразным, кошмарным монстром, чудищем, на лбах которого не хватало цифры 666.

— А что случилось с миром? — спросил гном Вася.

Вместо ответа он услышал тяжелый всплеск, будто в озеро драконьих слез свалилось с неба что-то громадное, и тотчас раздался отчаянный крик: «Помоги-и-ите! Спаси-и-ите! Я не умею пла-авать!»

Вася узнал голос. Это был Еремеич, который после парада напился раньше всех, а потом исчез; гномы думали — спать пошел, как же он вдруг с неба свалился? Еле двигая ногами, Вася подошел ближе: у воды на коленях согнулась большая фигура, тряся за плечи вторую, что головой лежала на берегу, а ногами в озере, посреди которого беспомощно барахтался Еремеич. В первой фигуре Вася успел распознать свою хозяйку — и страдальчески протянул руки в сторону тонущего соплеменника.

— Варвара, спаси его!

Она распрямилась, шагнула в сторону Еремеича — вода была ей по пояс. Протянула руку и, дернув утопающего за шевелюру, броском отправила его на берег. Еремеич, ступив на твердую почву, закрыл рот ладонями, будто сдерживал рвотный спазм, и помчался в кусты, но на полдороге замер — одной ногой в воздухе, носком другой — на земле, его подвижное тело застыло керамической болванкой.

«Ой, что ж это делается? — хотел выкрикнуть Вася, но осилил лишь «Ой».

Никто ему не ответил — два Бога и каланча в драконе уже в шесть ручьев лили слезы, Варвара трясла бездыханную женщину, а гномы словно играли в игру со словами «море волнуется — три, морская фигура, замри!»

— Ди! Ди, очнись, слышишь? Мы тут где-то недалеко, нам гномы дорогу покажут, — Варвара подняла голову, словно ища поддержки у присутствующих, но в ее глазах отразился и застыл ужас. Вася с трудом повернулся по направлению ее взора и только сейчас разглядел, что почти все гномы превратились в пестрые глиняные статуэтки. Вася все понял.

— Варвара… — слабо проговорил он, чувствуя, как тоже каменеет. — Ди умерла. Не горюй. Ты умрешь тоже, но… скоро… вы оживете… на новой… планете. Это… нам… ничего… не… осталось. Варвара… — он хотел добавить «прощай», но вместо своего голоса услышал другой:

— Ди жива еще. Я за нее отвечаю. Она из моих душ, позволь мне, — на Варварино плечо легла рука в черной перчатке с длинными ногтями на оголенных кончиках пальцев, покрытых розовым лаком.

Пантелеймония наклонилась над неподвижным телом и дунула Ди в лицо:

— Вставай. Тебя ждет Ося.

— Мой сын, мой сын! — забормотала Ди, резко села и посмотрела на темное небо, где не было больше проекций, оно лишь сильнее затягивалось рваными облаками. — Где он? Где Ося?

— Пойдем. Я провожу тебя к нему, — взяла ее под руку Пантелеймония. — Это рядом, через дорогу, не бойся.

Ди послушно встала, глядя на женщину в черном и розовом как на свою давнюю знакомую, с которой не виделась много лет и хотела бы остановиться, поболтать, но не до того сейчас было.

— Я с вами! — Варвара поднялась тоже, но тотчас наклонилась опять, подбирая что-то с земли.

— Твое дитя здесь, — сказала ей Пантелеймония. — И твой Бог тоже. Оставайся с ними.

Варвара обернулась и, кажется, только сейчас увидела дракона, интенсивно пополняющего слезами запасы нового водоема. В ее глазах не отразилось и толики ужаса, который был в них, когда минуту назад они смотрели на маленькие неживые фигурки.

— Хорошо, я останусь здесь, — произнесла она тихо, и, приблизившись к Ди, вложила в ее в руки подобранный на земле предмет. — Только его возьмите с собой. У него тоже сын где-то там...

Ди ощутила в ладонях холод и твердость большого, но легкого камня. Она наклонила вниз голову и разглядела гнома с вылупленными глазами на глупой физиономии. Только этот гном был ненастоящий — Ди держала в руках обычную керамическую статуэтку, наподобие тех, что продаются на рынках и в магазинах для садоводов.

Дочка

Однажды мне снился нелепый сон, будто я обнимала дракона. Дракон был огромный, а я — как есть, просто женщина, не чудо-юдо и не колдунья, которая может дракона в подушку превратить или лягушку — в принца. Ни дракон, ни принц не были мне нужны — я любила иную душу и могла бы прожить с нею рядом всю жизнь, много жизней или хотя бы единственную, лишь бы всю целиком, от начала до конца, иметь с той душой ребенка… но в этой жизни или в том сне она затерялась в пути ко мне, а я… согрешила с драконом.