Маркиз упал на стул, слуги сбились в кучу. Ориана закрыла лицо руками и громко всхлипывала; кузины рыдали, тетушка вся дрожала.

Ринальдо крикнул:

— Ориана! Прощай!

И вместе со своими людьми вышел из сада.

Ринальдо очень хорошо понимал неосмотрительность своего поступка. Он написал Ориане, просил прощенья и заверял ее, что глубоко сожалеет о содеянном. Письмо осталось без ответа.

Дамы через несколько дней покинули замок маркиза, он тоже поехал с ними в город.

Ориана же навестила свою родственницу, которая была аббатисой монастыря в Сесто.

Там она гуляла по дивным полям и прекрасным лугам, окружавшим монастырь, что блистали красотой, щеголяли богатством плодоносной осени.

Однажды ее приветствовал какой-то паломник и обратился к ней по имени.

Ориана изумилась и воскликнула:

— Ты меня знаешь?

— Лицо мое — не настоящее. Если я покажусь тебе, каким я тебе знаком, так ты меня узнаешь, но… убежишь от меня, — сказал паломник.

Он сорвал бороду и парик. Ориана громко вскрикнула, закрыла лицо руками.

Перед ней стоял Ринальдо.

— Что ищешь ты здесь? — спросила Ориана.

— Тебя!

— Ты знал, где я остановилась?

— Я знаю все, что в этом краю происходит. Я хотел увидеть тебя еще раз и говорить с тобой, прежде чем ты пострижешься в монахини.

— Оставь меня! — строго сказала Ориана.

— Ты можешь быть такой жестокой?

— Ты сетуешь на это? На что смеешь ты надеяться? Забудет ли весь свет то, что ты забыл?

Внезапно из ближней рощи вышел еще один паломник, тоже переодетый. Он схватил Ринальдо одной рукой, другую угрожающе вскинул вверх и сказал:

— Берегись!

Ринальдо отпрыгнул и вытащил кинжал.

Ориана с громким криком побежала к монастырю.

— Кто ты? — спросил Ринальдо.

— У тебя в доме я дам тебе себя узнать. Прочь! Прочь отсюда! Не советую медлить!

Ринальдо опять замаскировался. Второй паломник молча пошел с ним.

Они подошли к ущелью, которое вело к развалинам бастиона, в котором поселился Ринальдо.

Он спросил паломника:

— Можешь ли ты следовать за мной без боязни через ущелья и проходы в скалах?

— Я следую за тобой, — был ответ.

Они достигли развалин. Ринальдо остановился и сказал:

— Прежде чем я введу тебя в свое жилище, я требую, чтобы ты назвал меня, хочу услышать, что ты меня действительно знаешь.

— Я назову тебя рыцарь де ла Чинтра, — был ответ.

— А теперь назови меня моим настоящим именем.

— Ринальдини.

— По твоему голосу я слышу, что ты Астольфо.

— Нет, не Астольфо.

— Тогда ты Олимпия, спрятавшаяся в эту рясу.

— И не Олимпия.

— Ты Олимпия. Я не ошибся.

— Ты ошибся. Отведи меня к себе в комнату… если в этих развалинах есть комнаты… и там ты увидишь мое лицо.

Ринальдо пошел вперед, поднимаясь по старой винтовой лестнице. Паломник следовал за ним. Они вошли в покой Ринальдо.

— Здесь у тебя очень даже мило! — сказал паломник.

Он снял бороду и парик.

Ринальдо, пораженный, уставился на гостя.

— Это ты?

Перед ним стояла Фьяметта. Она, улыбаясь, спросила:

— Так ты меня все-таки узнал? Но рад ли ты, что видишь меня у себя?

— Как ты можешь спрашивать! Но рассказывай, что у тебя есть рассказать.

— Ну что ж, коротко! На нас напали, если можно назвать нападением, когда тебя внезапно арестовывают. Это случилось по просьбе французского посла. Князя Никанора с нами не было. Мне же повезло, я удрала еще прежде, чем нас отправили в Кальяри. Я знала тайный выход из виллы, и через него я сбежала. В Сорини я поступила экономкой к одному сельскому священнику, меня увидела там графиня Лориона и взяла к себе в компаньонки. Она вдова, жила одиноко в деревне, и я, довольная, зажила с ней. Внезапно по всему острову раздалось: Ринальдини возглавляет…

— Шайку разбойников, — вставил он.

— …общество решительных мужчин, — продолжала Фьяметта. — Эти слухи дошли и до нашего деревенского уголка. Графиня день и ночь не знала покоя. С часу на час ждала, что ее ограбят, а то еще и убьют. Она плакала и молилась и так боялась, что и описать невозможно.

— Вот чего я достиг! Даже у старых бабок при упоминании моего имени от страха выступает пот, и они начинают молиться.

— Я не боялась. Придет он, думала я, так ты его поприветствуешь и отдашь все, что имеешь, если он того потребует!