Милосердная дорога
вернуться

Зоргенфрей Вильгельм Александрович
Шрифт:

20

Разумеется, автор ответить бы мог, Но молчать себя вправе считает: Вольнодумное слово-де молвил Поток, Так Поток за него отвечает!.. Впрочем, я пошутил: соглашаюсь вперед, Что подобный ответ — не ответ, а обход, И утешу: не так еще поздно, — Будет время — отвечу серьезно! Конец 1904

Зрителю

(Посвящается «Зрителю»)

Я люблю взглянуть на сцену, Мне забавны лицедеи. Уплатив за место цену, Мирно сел я в галерее. Созерцаю скромным взором Театральную обитель, И твердят лакеи хором: «Вы здесь зритель, только зритель!» Час проходит. Очевидно, Что актеры учат роли, Мне становится обидно, Я кричу: «Играйте, что ли!» Услыхав такое слово, Благочиния блюститель Наклоняется сурово, Говоря: «Вы только зритель». Дан сигнал. Два-три актера Декламируют жестоко; Слово каждое суфлера Ясно слышно издалека. Я кричу: «Суфлера к черту!» Появляется служитель И, приблизив палец к орту, Говорит мне: «Тсс… Вы зритель!» Узнаю не без досады, Что смотрел уж эту дрянь я: Перекрашены наряды, Переделаны названья… «Стой! — кричу я. — Невозможно! Стой! Я хлама не любитель!» На меня глядят тревожно: «Тише, зритель! Тише, зритель!» Сыгран акт последний драмы, Сняты шлемы, шпаги, ленты; Подрумяненные дамы Щедро шлют аплодисменты. Я смотрю на них с укором… Появляется служитель: «Аплодируйте актерам! Вы же — зритель! Вы же — зритель!» Из театра выхожу я И мечтаю громогласно, Как друзьям своим скажу я, Что спектакль прошел ужасно. Но при выходе из зданья Ждет меня распорядитель: «Абсолютное молчанье! Ради бога! Вы лишь зритель!» <18 сентября 1905>

С.-Петербург

(Отрывок из краткой географии России)

Чем известна, чем гордится Развеселая столица? Как поддержит свой престиж Русский Лондон и Париж? Александровской колонной, Кавалерией салонной, Медной статуей Петра И конюшнями двора; Правоведами в корсетах, Хулиганами в манжетах, Петропавловским мешком И Семеновским полком; Всей полицией угрюмой, Государственною думой, Резиденцией царя И Девятым января; Нововременской крамолой, Заколоченною школой, Ожиданием «конца» И решеткой вкруг дворца; Униженьем человека, Совещанием Кобека, Храмом начатым Христа И актрисой Балета. <11 декабря 1905>

Благодарю (романс)

За то, что на войне, играя в прятки, Храня присягу, данную царю, Врагу вы дерзко показали пятки, Благодарю. За то, что вы нагайкою и пикой Встречали обновления зарю, За ваше зверство, за разгул ваш дикий Благодарю. За то, что женщин храбро вы рубили, Что старикам кричали: «Запорю», За то, что граждан мирных победили, Благодарю. Служите ж верой-правдою до гроба, О вас молитву к небу я творю; А за разбой, за наглость вас особо Благодарю. <11 декабря 1905>

Город и деревня (Вольное подражание Верхарну и Метерлинку)

1. Город

О, этот город на берегу реки И его дома, трижды обысканные! И эти городовые, стоящие на углах! Их свирепые лица, непечатная ругань! О, эти храмы! Они недостроены. О, терема — без обитателей, И эти офицеры, стреляющие в штатских, В безоружных штатских (там, в ресторанах)! И вы, закрытые двери университета! И ты, стоящий возле них пристав! И эти сыщики! Этот цвет гороховый. И эти казаки! Ах, эти казаки, Эти ужасно храбрые казаки!

2. Деревня

О деревня, о ты, трижды тихая, О ты, трижды тихая деревня! Там пригорки, а здесь ручейки… И этот толстый помещик! Эти худощавые крестьяне! Их худощавые лошади и коровы, И их вилы, их железные вилы, Их остро наточенные топорики! Эта школа! (Она не протоплена.) Это поле! (Оно не засеяно.) И там, вдалеке, волостное правление (О, не ходите туда, не ходите!) И этот старик, сидящий на завалинке… (Он только что выпорот.) И эти казаки! Ах, эти казаки, Эти ужасно храбрые казаки! Январь или февраль 1906

«Ой, полна тюрьма пред Думою…»

Ой, полна, полна коробушка…

Некрасов

«Ой, полна тюрьма пред Думою, Есть эсеры и ка-де! Что мне делать — не придумаю, Помогите, граф, в беде. Тюрьмы строим мы немалые, Их заводим без числа, Но итоги небывалые Конституция дала». Витте бережно торгуется: «Нам, мол, денег негде взять…» Дурново шумит, волнуется, Предлагает всех сослать. Знает только жандармерия, Как поладили они… Смолкни, голос недоверия, Графа строго не вини! <6 марта 1906>

Прощание

В этом очерке правдивом Я намерен рассказать, Как прощался Фридрих Купфер, Молодой штеттинский немец, С огорченною супругой, Перед тем как совершить Путешествие в Россию. Уезжая из Штеттина По делам торговой фирмы, Прусский немец Фридрих Купфер Говорил своей супруге, Добродетельной Шарлотте: «Друг бесценный, радость сердца!.. Еду я в страну жандармов, Губернаторов Курловых, Адмиралов Чухниных. Еду я туда, где Витте Конституцию проводит И где графу в этом деле Помогает Дурново. Друг бесценный, радость сердца! Еду я в тот край пустынный, Где медведей и казаков Можно встретить в городах. Обними меня, Шарлотта, Горько плачьте, Фриц и Карльхен!» Заливаяся слезами, Кротко мужа умоляла Златокудрая Шарлотта: «Радость сердца, добрый Фридрих, Отложи свою поездку В незнакомую страну! Кто жену твою поддержит, Кто детей твоих прокормит, Если Мин тебя пристрелит, Если Грингмут очернит?» Но, потея от натуги, Отвечал ей честный немец: «Дорог мне и Фриц и Карльхен, Ты дороже их обоих, Но дела торговой фирмы Для меня важней всего!» — «Если так, — сказала кротко Огорченная Шарлотта, — Если так, то ты, конечно, Дашь себя застраховать?» — «Был я в обществе “Колумбус”, – Отвечал ей Фридрих Купфер, — Был я в обществе “Колумбус”, Всё подробно объяснил. Надо мною посмеялись И сказали: “Тех, кто едет По делам торговой фирмы На Луну или в Россию, Мы от смерти и увечья Не беремся страховать!” Что поделать? Надо ехать! — Помолчав, прибавил Фридрих. — Обними меня, Шарлотта! Фриц и Карльхен, не реветь! Из страны медведей бурых Привезу я вам игрушки: Две казацкие нагайки, Полицейских два свистка! Полно плакать, радость сердца! Уложи белье в корзину, Не забудь в дорожный ящик Больше мыла положить!» <1906>