– А не встречался ли вам на пути молодой монах?

– В оранжевых одеждах? – спросил мальчик.

– Да, в оранжевых одеждах, – нетерпеливо подтвердил Ян.

– Как же, мы его видели, он нас благословил, сказал мальчик.

Ян чуть не подпрыгнул в седле.

– И далеко он отсюда?

Дети переглянулись. Затем девочка сказала, прижимая к груди черепаху:

– Доедете до конца этого поля и увидите пруд, заросший лотосами. Этот монах там сидит на берегу и молится.

– Нет, он не молится, – возразил девочке мальчик. – Я видел, что он в воздухе чертит пальцем огненные знаки!

– Точно, – поправилась девочка. – Только не пальцем, а кистью, дурачок!

– Что? – нахмурился Ян. – Вы ничего не выдумываете?

– Истинная правда, господин! – испуганно заверили его дети.

– Лу! – воскликнул Ян. – Скорее туда! Я хочу посмотреть на этого монаха!

Он пришпорил коня и, не дожидаясь брата, помчался прямо по полю.

– Вот непоседа! – засмеялся Лу. – Да не скачи так!

– Удачи вам, господин! – крикнула девочка вслед всаднику.

Лу обернулся и махнул рукой:

– Береги черепаху!

Девочка и мальчик проводили взглядами умчавшихся красавцев, понемногу исчезавших в облаке пыли. А затем с ребятишками произошло удивительное превращение: девочка стала вполне взрослой красавицей в золотых одеждах и украшениях. На ногах у нее вместо туфель белели пушистые облачка, приподнимавшие ее над землей. А мальчик обратился в прекрасного юношу, чей ослепительный халат был перевязан алым поясом. Пучок кукурузных листьев в его руках стал роскошным веером, на котором как живые сверкали цветки сливы и персика. Черепаха тоже претерпела изменения – она стала огромных размеров, панцирь засиял золотом, а глаза – рубинами. Женщина села на золотую черепаху и спрятала в рукав своего халата медяки, полученные от красавца Лу.

– Он добр, – многозначительно сказала она своему спутнику.

– Зато легкомыслен, – ответил тот.

– Мужчины все легкомысленны, – парировала красавица.

– Даже я, милая Юй?

– Даже ты, дорогой Ань. Ведь это была твоя затея – встретить на дороге братьев-каллиграфов и направить их к нашей милой Фэйянь. Чего ты добиваешься? Нет, ты почему прячешь глаза, Небесный Чиновник?! Отвечай!

– Юй, разве не ты сама желала, чтобы у Фэйянь появились спутники и защитники?

– Хм, возможно... Возможно, один из братьев и годится ей в спутники, но второй... Он слишком высокомерен и самонадеян – такой ей совсем ни к чему.

– А я думаю, она сама разберется, – улыбнулся Небесный Чиновник Ань. – Я также думаю, что наша Фэйянь кого угодно лишит как высокомерия, так и самонадеянности.

Ань уселся на черепаху рядом со своей прекрасной спутницей. Черепаха взмыла в небо, грациозно взмахивая золотыми лапами, и скоро на небе можно было различить крохотную золотую точку – словно песчинку на голубом одеяле...

Меж тем Ян, а следом за ним и Лу домчались до заросшего лотосами пруда. Они спешились и действительно увидели молодого монаха в бледно-оранжевых одеждах. Только он не чертил в воздухе огненные знаки, а крепко спал, подложив себе под голову валик из камышовых листьев.

– Ха, – произнес шепотом Лу, – он еще совсем мальчишка, этот монах!

– Великий каллиграф, – сказал Ян с глубочайшим презрением. Он извлек из ножен меч и подошел к спящему монаху.

– Ты рехнулся, брат! – воскликнул Лу. – Опомнись!

– Я лишь разбужу этого выскочку, – успокоил Ян. Поднял меч... и очень удивился в следующий миг тому, что лежит на земле с нестерпимой болью во всем теле, а его меч взмыл в воздух и приземлился прямо в руку загадочного монаха, который уже не спал – стоял в боевой стойке и задумчиво переводил взгляд с поверженного Яна на опешившего Лу. Миг прошел, и Лу понял, что надо спасать положение.

– Почтеннейший монах! – воскликнул он, кланяясь. – Мой брат не хотел обидеть вас!

– Что угодно от меня вашему брату? – спросил монах хриплым неблагозвучным голосом. После чего по непонятной причине отбросил меч и прижал ладони к губам.

Ян поднялся и тоже поклонился.

– Достойный монах! – заговорил он, поневоле кривясь от боли в отбитой пояснице. – Меня зовут Ян Синь, а это мой младший брат Лу Синь. Мы каллиграфы из уезда Хандун. Позвольте узнать ваше благословенное имя.

– Я... – неуверенно начал монах. – Я ношу имя, данное мне при постриге. Называйте меня Цзы Юнь.

– Цзы Юнь? [23] – удивился Ян. – Такое имя не дается зря. Видно, вы, почтенный монах, несмотря на свой юный возраст, весьма искусны в каллиграфии?

– Мое недостоинство не позволяет мне говорить о том, что я хоть что-то умею в этой жизни, – сказал монах. – Прошу вас, скажите, чего ради вы побеспокоили меня, и ступайте с миром своей дорогой.

– О нет, уважаемый Цзы Юнь, вы не отделаетесь от нас так легко! – воскликнул Ян Синь. – Мы слыхали о вас чудесные вещи. Говорят, вы непревзойденный мастер каллиграфии, владеющий Высоким Стилем и секретами пяти Высших Иероглифов. Покажите же нам, смиренным, ваше искусство!