И вот наступила кульминационная сцена. Все три женщины одновременно нашли самурая Сажа, скрывавшегося на вершине горы духов — Ютому. И все три потребовали от него ответа, с какой из них он желает переплести ноги.

— Пап, а что это значит «переплести ноги»? — шепотом спросила у Авдея Дашка.

Инари впервые со времени драки усмехнулась.

— Это значит «танцевать», — краснея, соврал Авдей.

Всезнайка Машка тихо хихикнула, прикрывая лицо веером господина Синдзена…

И тут Авдей услышал выстрел, а вслед за ним визг Маши:

— Папочка, веер!!!

В веере господина Синдзена, которым Марья прикрыла лицо, зияло аккуратное пулевое отверстие. А по волосам Машки текла кровь…

— Маша!!! — бросился Авдей к визжащей дочери, и тут прозвучал еще один выстрел. И еще.

И еще…

А потом на сцену, сгоняя актеров в пестрое перепуганное стадо, вышли люди в черном и с раскрашенными черной краской лицами. В руках у них было отнюдь не бутафорское оружие.

— Всем оставаться на своих местах! — приказали люди в черном и автоматной очередью в потолок заставили включиться аварийное освещение. — Нам нужен только один человек. Его имя Хидэо Синдзен. Если он выйдет к нам, мы никого не тронем. Если он откажется, мы расстреляем всех.

На сцену медленно поднялась пожилая женщина в черном платье. Ее изумрудная брошь в свете рампы блеснула маленькой зеленой молнией. Женщина встала напротив суфлерской будки, оглядела скованный ужасом зал и заговорила:

— Ведите себя смирно и не предпринимайте никаких попыток к сопротивлению. Зал окружен моими людьми, в ложах сидят снайперы, которые пресекут любое ваше движение… Господин Синдзен! Надеюсь, вы не хотите, чтобы из-за вас погибло такое количество людей, и выйдете— к нам добровольно.

— Маша, деточка моя, успокойся, — Авдей сполз с кресла, обнял дочку и, леденея душой, осторожно коснулся ее залитой кровью головы.

— Боже, она ранена! — у Татьяны Алексеевны тряслись руки.

Авдей внимательно осмотрел рану и перевел дух. Пуля пробила плотную бумагу веера и прошла по касательной, содрав с Машиной головы кусочек кожи и волос. Господин Синдзен достал большой батистовый платок и, подобравшись к девочке, ловко перевязал рану. Потом он глянул на своих друзей:

— Я должен идти, раз эти люди требуют моей жизни. Когда они заберут меня, возможно, что все остальные будут целы. А Маше-тян нужен врач.

— Нет, господин! — вцепилась в него Инари. — Неужели вы не узнаете ee!Это же она требовала от вас договора с тэнгу! Она убьет вас!!!

— Она?! — тут Татьяна Алексеевна оторвалась от плачущей внучки и глянула наконец на женщину, стоявшую на сцене как грозный ангел смерти. — Господи! Да ведь это Анастасия!!!

— Что? — тут и Авдей оглянулся. — Та самая ваша ненормальная сестра?! Она же сидеть должна в местах лишения свободы…

— Как видишь, не сидит! Но каким образом она могла выбраться…

Новая автоматная очередь вспорола воздух и заставила наших героев умолкнуть.

— ГОСПОДИН СИНДЗЕН, НЕ ЗАСТАВЛЯЙТЕ МЕНЯ ЖДАТЬ! — голос Анастасии Либенкнехт разнесся над залом подобно штормовому предупреждению.

— Прощайте, — ласково улыбнулся своим друзьям Хидэо Синдзен. — Не следует заставлять ждать даже такую… даму.

— Нет, — Инари привскочила с места, но Синдзен остановил ее мановением руки:

— Приказываю вам оставаться здесь и заботиться вот об этих людях. Я больше не ваш сюзерен, Инари-сан.

… Весь зал, затаив дыхание, смотрел, как по проходу неторопливо идет к сцене невысокий щуплый японец в скромном костюмчике. Люди с автоматами держали его на прицеле до тех пор, пока он не пошел за кулисы. Авдей глянул на Инари. С нею творилось нечто странное: глаза остекленели, голова запрокинулась, а тело напряженно-неестественно вытянулось.

— Инари, что с тобой? — встревожился он. И получил в ответ едва слышное:

— Не мешайте… Я вызываю…

— Кого?

Но Инари мертво молчала и уже не смотрела на сцену, где по приказу бывшей Великой черной ведьмы Анастасии молодчики с оружием скрутили руки бедному японцу и поволокли его за кулисы.

— Что ж, операция прошла успешно, — подойдя к самому краю рампы, насмешливо сказала старуха в черном. — Вы все можете быть свободны. Если, конечно, сумеете спастись от выстрелов моих ребятишек…

Она уже было повернулась, чтобы величаво уйти за кулисы, как вдруг пронзительный детский крик заставил ее вздрогнуть и обернуться:

— Ты злая ведьма! Ты не имеешь права!

… Авдей даже не сразу понял, что это бежит к сцене и грозит кулачком его тихоня Дашенька. Автоматчик взял на прицел бегущего ребенка. Авдей, спотыкаясь о кресла, бросился за Дашей: