Но было заметно, что люди устали. Дневной переход и тяжелая битва не могла не сказаться на самочувствии людей, и теперь они с удовольствием отдыхали. Даже те воины, кто стоял на посту, на взгляд Медведя были слишком расслаблены.

Кстати, как заметил Медведь, здесь был лишь десяток от легкой кавалерии Голоса. Остальные, видимо, остались за стенами и расположились где-то неподалеку от ворот. То ли Голос не хотел собирать всех своих воинов в одном весьма тесном месте, то ли не хотел платить лишних денег за пребывание людей в Благоде, а может, еще по какой причине, но значительная часть его воинов, почти вся его кавалерия, не вошла в Благод, а ожидала снаружи.

Краем глаза Медведь заметил движение. Чуть повернув голову, он узнал Брунила, который стремительным шагом, видимо, проголодался, двигался в сторону трактира. Лекарь, он же адепт Богини Жизни, был одет в свой темно-синий халат с вышитым на нем раскрытым человеческим глазом — знаком своей Гильдии, и его высокая худощавая фигура, излучающая бодрость, смотрелась несколько неуместно на фоне уставших вооруженных воинов.

— А, Огненный Медведь, — сказал Брунил, бросив заинтересованный взгляд на сидевшего юношу, у которого на коленях развалился огромный пес. Пёс довольно посапывал и чуть ли не урчал как кот, чувствуя ласкающие его за ушами пальцы. — Как ты? Ничего не болит? Не устал? Ничего не вспомнил?

— Нет, ничего не вспомнил, да и прошло всего ничего. Особо не устал, вот жду, когда есть позовут.

— Ну, жди, а я пойду поем. С собой не зову, стереги Зверя, — полушутя сказал Брунил и, отворив дверь, ступил внутрь трактира.

Медведь прикрыл глаза и постарался что-нибудь вспомнить о себе. Он никому не говорил, но всю дорогу после сражения, казалось, что кто-то всё время, как в каменной клети, бьется в его голове и пытается пробить окружающие его стены и выбраться наружу. Какие-то воспоминания, образ смутно знакомой женщины постоянно ускользал от него. Хотя нет, сейчас Медведь понял, что это была не одна женщина, а две. Теперь образ двух женщин совершенно четко предстал перед его внутренним взором. Были ли эти женщины связаны между собой? Одна молодая, другая намного старше. Мать и дочь? Его сестра и мать? Его жена и мать? Был ли он женат? Непохоже. Обе красивы. Молодая так просто прекрасна. Но ее лицо выражала черты холодной отчужденности. От женщины постарше, наоборот, веяло чем-то добрым и близким. Казалось, что она что-то пыталась сказать ему, но что, он понять не мог.

«А ведь это, похоже, она всё время пыталась прорваться ко мне, да и сейчас пытается», — понял Медведь.

И действительно, он явно ощутил, что женщина обращается к нему прямо здесь и сейчас. Тут она будто почувствовала, что Медведь увидел ее, счастливо рассмеялась и опять с жаром принялась что-то говорить. Но поняв, что Медведь ее не слышит, чуть устало улыбнулась, и прощаясь, помахала ему рукой. Ее образ постепенно истаял и исчез. Безусловно, она хорошо знала Медведя, да и он понял, что знаком с ней. Но вспомнить, кто она такая, не мог.

В его голове остался лишь образ молодой красавицы. Но она молчала и безучастно смотрела куда-то в пустоту, не замечая ничего вокруг.

Медведю показалось, что где-то высоко в небе послышался крик птицы. Перед его мысленным взором сразу предстал крупный огненный сокол, летевший сквозь облака, словно язык пламени и прожигающий их насквозь. Птица смотрела прямо на него.

— Медведь! Медведь! — позвал кто-то юношу.

Он очнулся. Перед ним стоял капитан с тремя воинами-десятниками.

— А где огненная птица? — спросил Медведь.

— Какая еще огненная птица? — спросил капитан. — Задремал, видимо, вот тебе, Великий Лик знает, что снится. Пойдем в трактир, поедим, выпьем. Только Зверя оставляй здесь, в помещение ему нельзя.

— А с ним ничего не случится? Голос попросил меня за ним присмотреть.

— Не волнуйся, он сможет за себя постоять.

Медведь на всякий случай посмотрел в небо и увидел маленький огненный всполох. «То ли мне кажется, то ли птица точно есть», — подумал юноша.

— Мы идем вчетвером? А как же остальные? — Медведь бросил взгляд на всё также сидевших кавалеристов и воинов, стоявших на страже, которые, по виду, не спешили к ним присоединяться.

— О них не беспокойся. Я распорядился, им всё принесут прямо сюда. Пусть на улице сидят, да по сторонам лучше смотрят, времена сейчас неспокойные настали.

— Это из-за покушения в столице?

— Не только. До столицы далеко, а вот на нас только сегодня напали. Мало ли чего? Правда, еще ни разу не было, чтобы в Благоде разбойники разгуливали, но и раньше никогда не было, чтобы против торговых караванов тяжелая конница выступала. Те еще разбойнички…

— Хорошо, пошли, — сказал Медведь, стащил со своих коленей собаку, прихватил котомки и поднялся на ноги.

Зверь недовольно заворчал, когда его прогнали с насиженного места, нехотя отошел чуть в сторону и с обиженным видом уселся на землю.

— Ничего Зверь, посиди пока, мы тебе тоже что-нибудь принесем! Смотри только, без нас тут никого не съешь! — весело сказал капитан.

Зверь важно качнул головой, как будто соглашаясь с капитаном быть смирным и дождаться долгожданного пиршества.